|
КУШНИКОВ Сергей Сергеевич (1767 год - 18(15 или 14).2.1839 год, г.Санкт-Петербург).
Государственный и военный деятель, действительный тайный советник (1826 год), член Государственного Совета (с конца 1828 года), сенатор. Адъютант А.В. Суворова в Итальянском походе (1799 год). Петербургский гражданский губернатор (1802-1804 гг.). Родственник Н.М. Карамзина и П.А. Вяземского, написавшего эпитафию на памятнике.
КУШНИКОВЫ – старинный дворянский род, восходящий к 1-й половине 16 века. Внесен в 6-ю часть дворянской родословной книги Казанской, Ярославской и Таврической губерний. Помещики Чувашского края 17-19 вв.
Сергей - сын помещика Чебоксарского уезда Казанской губернии,служившего в Царевококшайске по гражданскому ведомству, Сергея Александровича КУШНИКОВА от брака с Екатериной Михайловной Карамзиной, старшей сестрой историка Н.М. Карамзина. В семилетнем возрасте родители отправили сына в петербургский Сухопутный Шляхетский кадетский корпус, где «кадеты получали воспитание моральное и гимнастическое» и где «кадет учили вольтижировать, верхом ездить, фехтовать и танцевать». В 1787 году, вскоре после окончания Пажеского корпуса поручик Сергей КУШНИКОВ убыл в действующую армию в Екатеринославский кирасирский полк. Участник русско-турецкой войны 1787—1791 годов.
В войне с турками участвовал в осаде Очакова, исполняя должность «траншейного офицера». Личный героизм, проявленный при штурме и взятии Очакова, был отмечен званием ротмистра и «Золотым крестом», которым КУШНИКОВ очень гордился и который можно видеть на его груди среди прочих наград на известном портрете кисти В. Боровиковского. Затем КУШНИКОВ участвовал в сражении под Каушанами и занятии Бендер. Отчаянная храбрость молодого офицера была замечена командованием, и вместе с новым званием последовало назначение сначала флагман-адъютантом, а потом и генеральс-адъютантом к московскому главнокомандующему генералу-аншефу князю А. Прозоровскому.
И снова военная кампания. Подполковник Московского гренадерского полка С. КУШНИКОВ устремляется в далекую Италию, где под водительством «никогда не побежденного» фельдмаршала А. Суворова храбро и с упоением бьется с французами под Лекко, при Нови, на реках Тидоне, Адде, Треббии, Нуре. Суворов примечает храбреца и назначает его своим старшим адъютантом. Отныне КУШНИКОВ «денно и нощно» с Суворовым и под неприятельским огнем «с отличным рвением и расторопностью» выполняет распоряжения первого полководца Европы. Суворов ценил своего адъютанта: «Кушников храбр, бодр, говорит языками и все знает». В письме русскому послу в Мюнхене барону К. Бюлеру Суворов хлопотал о награждении своего любимца баварским орденом Пфальца (Золотого Льва): «Ему поручались все важные дела, причем он исполнял их с неизменным усердием и неутомимостью, чем заслужил от меня полное одобрение. Вот почему я от всего сердца пожелал бы ему отличия...» С вручением этой награды вышло недоразумение. Баварский курфюрст пожаловал орден Золотого Льва старшему адъютанту Суворова, но, «безусловно, ошибочно», посчитал таковым другого - героя цюрихского сражения полковника Н. Поливанова. Суворов добивается награды именно для Кушникова. «Мой настоящий старший адъютант - полковник Кушников, известный Вам лично». (От имени и по поручению Суворова КУШНИКОВУ приходилось вести дипломатические переговоры о судьбе русских раненых, закупках продовольствия для армии и др.) Баварский курфюрст, «отдав справедливость известным заслугам» КУШНИКОВА, наградил обоих - и КУШНИКОВА, и Поливанова. Нетерпимый к лести и подхалимству Суворов не замолвил бы и слова за обычного карьериста, которых во множестве хватало во все времена. О Кушникове Суворов отзывался всегда более чем лестно, часто упоминая его в своей переписке. В записке Д. Хвостову из Кобрина Суворов писал: «Только один Кушников может заменить... кого угодно. Сергей Сергеевич - это моя отрада». Кушников был незаменимым помощником и верным другом Суворова. Много позднее, говоря о КУШНИКОВЕ, Суворов с грустью признавал: «Если бы мне... пришлось худо, он один не оставил бы меня».
За участие в Итальянском и Швейцарском походах КУШНИКОВ был награжден орденом Святой Анны II степени с алмазными знаками и австрийским орденом Святой Марии-Терезии III степени. Этот орден - редкая военная награда. Кавалерами ордена I степени были только А. Суворов, М. Кутузов и император Александр I. Кавалеров ордена II степени было также только трое. В именном рескрипте императора Павла I Суворову от 9 ноября 1799 года говорилось: «...касательно же шести крестов ордена Марии-Терезии меньшего класса, присланных к вам для раздачи их офицерам вверенной армии, оного достойным по вашему рассмотрению, то я также предоставляю единственно вам раздачу оных, кому заблагорассудите». Таким образом, лично Суворов вручил один из шести орденов Святой Марии-Терезии III степени своему верному соратнику и адъютанту. Этим орденом III степени были награждены М. Платов, Н. Раевский, П. Коновницын. КУШНИКОВ дорожил этой австрийской наградой и носил ее даже тогда, когда не носил других.
После ряда успешных сражений Суворов направил КУШНИКОВА в Санкт-Петербург доложить императору о славных победах русского оружия. Павел I «был в восхищении» от его обстоятельных рассказов. «Павел обнимал Кушникова и всякий день принимал его к обеду и к ужину». КУШНИКОВ гостил в императорском дворце в Гатчине. «Его чуть не носили на руках... оказывали разнообразные знаки внимания... расспрашивали о мелочах, слушали как оракула». Будущий император Александр I с задушевными словами в знак особого расположения подарил Кушникову свою теплую шинель. Благосклонный государь произвел суворовского посланника в чин полковника, пожаловав к тому Мальтийский крест с командорством в 5000 рублей годового дохода. После знаменитого перехода через Альпы и тягот военной зимы 1799-1800 гг. Суворов вместе со своим неразлучным адъютантом прибыл в Петербург по приглашению императора, обещавшего принять генералиссимуса так, как Рим принимал своих триумфаторов. Но интриги и гонения привели к обратному. Суворову был объявлен выговор в приказе по армии, а императорский посланец доставил повеление Павла I: «Генералиссимусу князю Суворову не приказано являться к государю». Через десять дней у Суворова были отняты все адъютанты, в их числе КУШНИКОВ ( С 1800 года он командовал Гренадерским генерала Розенберга полком). Это явилось последним ударом для великого полководца, и менее чем через месяц его не стало. Со смертью Суворова военная карьера потеряла для КУШНИКОВА всякий смысл, и он, ссылаясь на болезнь, в 1801 году переходит к статской службе: сначала состоял в должности прокурора Берг-коллегии, а вскоре в чине статского советника становится московским вице-губернатором. И на мирном поприще дела его устраиваются столь же блестяще, как и на военном. В 1802-1804 гг. в звании действительного статского советника Сергей Сергеевич Кушников - губернатор Санкт-Петербурга. «Портрет санкт-петербургского гражданского губернатора Сергея Сергеевича Кушникова» художника В. Боровиковского в настоящее время находится в собрании графини М.П. Кассини (внучки КУШНИКОВА) в Бразилии.
Во время войн с Францией 1805 года, 1806—1807 годов КУШНИКОВ состоял дежурным генералом при главнокомандующем 6-й областью ополчения. В ноябре 1807 года получил чин тайного советника и назначен сенатором. В феврале 1808 года — феврале 1810 года председательствующий в диванах Молдавии и Валахии в Яссах. С 1810 года, поселившись в Москве, присутствовал в Московских департаментах Сената. Участник Отечественной войны 1812 года.
В 1819-1820 годах - один из руководителей масштабной сенаторской ревизии Казанского края.
Сюжетная канва этих событий такова. На заседании Комитета министров 8 июля 1819 года граф А. А. Аракчеев зачитал донесение казанского губернского предводителя дворянства статского советника Г. Н. КИСЕЛЕВА о злоупотреблениях местного начальства в уездах Казанской губернии по дорожному сбору. К доносу прилагалась записка с распоряжениями губернского начальства, из которой следовало, что мосты строятся чрез подрядчиков и это чрезвычайно дорого, завышаются расценки на установку придорожных столбов и т. д. Комитет министров испросил высочайшее повеление на командирование в Казань двух сенаторов — тайных советников, обер-прокуроров Апелляционного (Московского) департамента Сената С. С. КУШНИКОВА и графа П. Л. САНТИ для проверки изложенного. Их выбор не был случайным. Успешность ревизии во многом зависела от их компетентности, опытности, знания региона и даже от состояния здоровья.
А сенатор КУШНИКОВ побывал в Казани еще в октябре 1815 года. Целью его поездки было открытие настоящей причины бывшего в городе пожара и «для ближайших на месте распоряжений ко введению порядка и к размещению и призрению погоревших жителей, равным образом и для рассмотрения, какое должно со стороны правительства оказать тамошним жителям вспоможествование…». В период первой казанской ревизии никаких особых замечаний или жалоб в адрес местного правительства не было выявлено. Тогда же и состоялось первое деловое знакомство С. С. Кушникова с гражданским губернатором И. А. ТОЛСТЫМ, вступившим в свою должность за неделю до пожара. Повторное командирование С. С. КУШНИКОВА можно объяснить не только знанием местности, но и личной заинтересованностью. Согласно формулярному списку 1804 года за ним числилось в Казанской и Уфимской губерниях 80 душ крепостных крестьян мужского пола. Хотя в 1802 году вместе с братьями: майором в отставке Александром (ок. 1772 - неизв.) и подпоручиком Михаилом – Сергей КУШНИКОВ продал часть наследственного имения в с. Кушниково. В 1811 году совместно с братьями и сестрами владел в Кушниково 15 крестьянами мужского пола.
До начала ревизии С. С. КУШНИКОВУ и П. Л. САНТИ были переданы для ознакомления 14 дел, содержащих жалобы и доносы по Казанской губернии, начиная с 1813 г. Эти документы находились в делопроизводстве Министерства внутренних дел. Следует отметить, что ни в одном из них не упоминались злоупотребления по дорожной повинности. Документы по исполнительной части Министерства полиции были заранее сгруппированы. Каких-либо новых или неизвестных данных, кроме сведений Г. Н. КИСЕЛЕВА, министерством не было выявлено. Губернатор И. А. ТОЛСТОЙ был официально оповещен о доносе и о предстоящей ревизии. 19 августа Казанское губернское правление разослало сенаторскую инструкцию в Казенную, Уголовную, Гражданскую палаты, в органы городского самоуправления для срочного составления необходимых ведомостей. Следовательно, губернская администрация имела время подготовиться к приему столичных визитеров, а сенаторы, изучая документы МВД, выстраивали концепцию проверки.
12 октября 1819 года начался осмотр губернии, и только через десять дней ревизоры прибыли в Казань. К концу года в Петербург начали поступать первые отчеты ревизоров с рекомендацией учредить в Казани Временный следственный комитет из представителей местного дворянства. И уже 5 февраля 1820 г. казанский гражданский губернатор И. А. ТОЛСТОЙ был уволен с занимаемой должности высочайшим повелением. В тот же месяц была создана Временная комиссия для рассмотрения и «решения дел по следствиям, сенаторами производимым». 11 октября 1821 года Сенат заслушал итоговый отчет сенаторов.
Честность и неподкупность КУШНИКОВА, его добросовестность и доброжелательность были хорошо известны в обеих столицах. По рекомендации вдовствующей императрицы Марии Федоровны в 1823 году он был назначен почетным опекуном Московского опекунского совета с управлением инвалидным домом и Павловской больницей, учрежденной в знак «великодушного сожаления о бедных и при скудости своей разными еще болезнями страждущих людей». За усердие и труды КУШНИКОВ был награжден орденом Александра Невского с алмазными знаками, бриллиантовым перстнем от императрицы и высшим благоволением. «Я рад честному и... твердому человеку», - писал о нем князю Вяземскому А. Тургенев, способствовавший назначению в июне того же года КУШНИКОВА на должность «первенствующего члена комиссии для строения в Москве Храма Христа Спасителя». В этой должности КУШНИКОВ вместе с митрополитом Филаретом сильно повредил архитектору А. Витбергу, настояв на перенесении постройки храма с Воробьевых гор на теперешнее его место.
В 1826 году Николай I вызвал КУШНИКОВА в Петербург для участия в Верховном суде над декабристами с пожалованием в действительные статские советники. Из всех членов суда, собиравшегося «в зале общего Сената собрания... в полных мундирах - лентах и шарфах», было выбрано 9 человек во главе с графом П. Толстым для определения степени «преступления каждого преступника и меры заслуженного им наказания». Вместе с Кушниковым в состав данного комитета входили М. Сперанский, граф П. Кутайсов, граф Г. Строганов, И. Васильчиков и др. «Государю угодно было, - вспоминал Е. Комаровский, - чтобы сколько можно ослаблены были преступления и сообразно тому и наказания». КУШНИКОВУ было поручено составление отчета государю о суде. «Из многочисленных членов Верховного уголовного суда, - отмечал П. Долгоруков, - только четверо говорили против смертной казни: адмирал Мордвинов, генерал от инфантерии граф Толстой, генерал-лейтенант Эммануэль и сенатор Кушников».
Безупречная репутация и изрядный опыт способствовали дальнейшему продвижению по службе. В самый канун 1829 года КУШНИКОВ становится членом Государственного Совета и продолжает председательствовать в Опекунском совете. Эта деятельность была отмечена высшим признанием и орденом Святого равноапостольного князя Владимира I степени. При этом КУШНИКОВ состоял членом Совета Общества благородных девиц и училища Ордена Святой Екатерины. (Его брат, действительный статский советник Григорий Сергеевич КУШНИКОВ, пожертвовал 300 тыс. рублей ассигнациями на открытие в Керчи в 1837 г. учебного заведения по типу Смольного института, названного его именем. Всего в России было 9 таких институтов. Кушниковский просуществовал до 1917 года.).
В 1832 году Сергей Сергеевич КУШНИКОВ был назначен председателем Комиссии для принятия прошений на Высшее имя приносимых. По выражению Карамзина, КУШНИКОВ любил «добро» и потому постоянно находился в хлопотах о помощи кому-либо. Последняя награда - орден Андрея Первозванного при высшем рескрипте и последнее назначение - на должность председателя Департамента гражданских и духовных дел Государственного Совета венчают его блистательную служебную карьеру (1837 год). Сергей Сергеевич, писал Карамзин, «есть для меня герой благородства душевного и выше всех отличий, которые иметь может. Россия может гордиться таким сенатором, а человечество таким человеком».
Последние годы жизни старый сенатор провел в Петербурге в собственном новом доме вместе с дочерью Софьей и зятем Дмитрием Гавриловичем Бибиковым - легендарным героем Отечественной войны 1812 года, генералом от инфантерии, адъютантом Милорадовича, позднее министром внутренних дел, Киевским, Подольским и Волынским губернатором. (Вторая дочь КУШНИКОВА Елизавета была замужем за генералом Н. Сипягиным, также героем войны 1812 года, военным губернатором Тифлиса.)
От брака с Екатериной Петровной Бекетовой (1771—1827 гг.), дочерью полковника П.А. Бекетова, двоюродной сестрой министра юстиции И.И. Дмитриева, имел и другихдетей, большинство из которых родителей не пережило: ПЕТР 1799-1801 годы, ЕКАТЕРИНА 1801-1814 годы, АЛЕКСАНДРА 1805-1821 годы, ОЛЬГА, умерла в 1812 году, НАДЕЖДА, умерла в 1835 году.
Сам Сергей Сергеевич КУШНИКОВ скончался 18 февраля 1839 года в Петербурге, оставив по себе память храброго солдата и честного труженика. Он был погребен на Тихвинском кладбище ( Некрополь мастеров искусств. 1-я Поперечная дорожка.) Александро-Невской лавры рядом с Н. Карамзиным, В. Жуковским, Н. Гнедичем, А. Дельвигом. Надгробие выполнено мастером Паоло Катоцци (P. Catozzi), который, судя по сделанным на памятнике подписям, прибыл из Каррары в Петербург, где развернул свою деятельность, в период между 1837 и 1840 гг. Оно представляет из себя прямоугольный пилон белого мрамора, на верхней грани которого накладной рельефный венок с крестом. Внизу по периметру рельефная цветочная гирлянда. Надписи вырублены на северной и южной сторонах (не читаются). Согласно инвентарным описям музея, одна из надписей на северной стороне памятника была следующая : «Здесь лежать тленныя останки Сергея Сергеевича Кушникова».
По свидетельству М.А. Дмитриева, «он был красавец собою, ума основательного, человек просвещенный и добрый... Он... говорил прекрасно по-французски... знал языки: немецкий и италианский; был любимым адъютантом Суворова... и имел много иностранных орденов, которые до войны 12-го года были большою редкостию. Он сам любил Суворова, вспоминал об нем всегда с чувством...». Н.М. Карамзин писал о своем племяннике: «С.С. есть для меня герой благородства душевного и выше всех отличий, которые иметь может. Россия может гордиться таким сенатором, а человечество — таким человеком».
|
Вход
Регистрация
Галерея
FAQ
