Подвиг Аджимушкая
Пять с половиной месяцев продолжалась героическая Аджимушкайская эпопея, вошедшая яркой страницей в историю Великой Отечественной войны. Аджимушкай по праву назван советскими людьми керченским Брестом, непокоренной крепостью на крымской земле.
Основу гарнизона Центральных каменоломен составил резерв командиров и политработников Крымского фронта, разместившийся здесь еще до начала обороны. К нему примкнули курсанты авиационных и других училищ, прибывшие незадолго до наступления противника, а также часть постоянного и сменного состава 1-го запасного фронтового полка, располагавшегося в катакомбах. Здесь же находились фронтовой и армейский эвакогоспитали с медицинским персоналом и ранеными. В состав подземного гарнизона вошли и оказавшиеся при отходе войск фронта в районе каменоломен группы бойцов и командиров 63-й горнострелковой, 156, 404, 398-й стрелковых, 72-й кавалерийской дивизий, 83-й бригады морской пexoты, 55-го отдельного строительно-железнодорожного батальона, 151-го укрепленного района и других соединений и частей. В самом начале обороны общая численность подземного гарнизона составила до 10 тыс. человек. Кроме военных в катакомбах укрылось немало женщин, детей и стариков — жителей Керчи и окрестных поселков.
Подземный гарнизон образовался и в Малых каменоломнях, расположенных в нескольких сотнях метров от Центральных. Его основу составил батальон 1-го запасного фронтового полка, возглавляемый старшим лейтенантом М. Г. Поважным. К нему примкнули остатки ряда частей и подразделений, в частности группа воинов 291-го полка 63-й дивизии во главе с подполковником С. А. Ермаковым и батальонным комиссаром Б. М. Семеновым. Общая численность гарнизона Малых каменоломен к началу обороны составила до 3 тыс. человек.
В катакомбах оказались люди самой разной категории — кадровые военные, имевшие боевой опыт, и только что окончившие училища двадцатилетние лейтенанты и политруки, старшие командиры и рядовые бойцы, летчики и танкисты, пехотинцы и моряки, саперы и связисты, кавалеристы и медики, строители и артиллеристы, рабочие и служащие, но все они были объединены высоким чувством долга перед социалистической Родиной — до последнего сражаться за нее. Аджимушкайцы до конца выполнили этот свой долг, о котором так хорошо сказал М. И. Калинин: «Нельзя умирать пассивно, без самой отчаянной борьбы. И если действительно понадобится умирать, то надо это делать так, чтобы отдавать с боем свою кровь каплю за каплей и чтобы до последней капли крови пулемет в руках бойца разил врага. Это призыв к действию длительному, настойчивому, неукротимому».
(Калинин М. И. О коммунистическом воспитании. М., 1956, с. 171.)Фашисты попытались взять каменоломни прямым штурмом. Подвергнув их поверхность сильному артиллерийскому и минометному обстрелу, они поднялись в атаку, чтобы проникнуть в подземелье. Но когда вражеские цепи приблизились к главному входу Центральных каменоломен, их встретили пулеметные очереди, скосившие многих гитлеровцев. Взбешенный враг стал бить прямой наводкой из тяжелых орудий со стороны Царского кургана. Разрывы снарядов обвалили главный вход. Затем сюда подошли танки. Низко опустив стволы орудий, они стали в упор стрелять в полузасыпанную горловину галереи. Опора потолка рухнула, и часть его опустилась, при этом многие бойцы, оборонявшие главный вход, погибли. Но проникнуть в подземелье гитлеровцы так и не смогли. Не имея ясного представления о силах подземных гарнизонов, они отказались от прямого штурма. В дальнейшем вся территория каменоломен постоянно держалась под обстрелом, а ночью освещалась ракетами.
Положение укрывшихся в подземелье было исключительно тяжелым. Они располагали лишь тем оружием, которым отбивались от врага при отходе. Катакомбы к длительной обороне заранее не были подготовлены. Запасов продовольствия имелось не более чем на две недели. Уже с первых дней ощущалась острая нужда в воде. Нелегко было освоиться в сложном лабиринте подземелья. В этих условиях предстояло сплотить всех бойцов и командиров в боеспособные воинские части и выработать определенную тактику борьбы.
Чтобы обменяться соображениями и принять конкретные решения, полковник П. М. Ягунов и другие старшие начальники в Центральных каменоломнях созвали совещание, названное тогда военным советом. На основе его решений утром 21 мая 1942 г. был объявлен приказ. Все подразделения, группы и отдельные военнослужащие, находившиеся в подземелье, независимо от их прежней принадлежности сводились в часть, которой присваивалось наименование Отдельный полк обороны Аджимушкайских каменоломен. Командиром полка и начальником гарнизона назначался полковник П. М. Ягунов, военкомом — старший батальонный комиссар И. П. Парахин, начальником штаба — старший лейтенант П. Е. Сидоров, заместителем командира полка — полковник Ф. А. Верушкин, начальником тыла — майор С. Т. Колесников, его помощником по материально-техническому обеспечению — старший лейтенант Н. Н. Белов, начальником продовольственного снабжения — майор А. И. Пирогов; командирами батальонов были назначены подполковник Г. М. Бурмин, майор А. П. Панов, капитан В. М. Левицкий. Политотдел полка возглавил батальонный комиссар Ф. И. Храмов.
Как клятву восприняли бойцы и командиры слова приказа:
«День и ночь блюсти строжайший революционный порядок, как зеницу ока беречь воинское товарищество.
Ни при каких условиях, даже перед лицом смерти, не помышлять о сдаче в плен.
Проявление малодушия командование рассматривает как измену Родине и будет карать трусов и паникеров по всей строгости революционных законов Советского социалистического государства.
Победа или смерть! Другого выхода у нас нет.
Да здравствует наша победа! Да здравствует наша Советская Родина! Смерть немецким оккупантам!».
(Пирогов А. Крепость солдатских сердец. М., 1974, с. 40.)Командиром полка и начальником гарнизона Малых катакомб стал старший лейтенант М. Г. Поважный, военкомом — батальонный комиссар М. Н. Карпекин, начальником штаба — лейтенант В. П. Шкода. Активную роль в организации обороны здесь играли подполковник С. А. Ермаков, батальонный комиссар Б. М. Семенов, старший лейтенант А. И. Клабуков, старший политрук А. Н. Манукалов, политрук В. Ф. Труборов и другие.
Каждый батальон получил определенный участок или сектор обороны. Создавались подразделения и группы по охране, разведке, связи, обслуживанию госпиталей и т. д. Выходы из катакомб охранялись вооруженными часовыми. Несколько дней гарнизон Центральных каменоломен имел двустороннюю связь с Большой землей, затем только принимал передачи советского радио. Радиоприемник имелся и в Малых каменоломнях. До середины июля поддерживалась связь между гарнизонами.
Утром 21 мая фашистское командование через громкоговорители предложило защитникам каменоломен сложить оружие и пригрозило, что в противном случае катакомбы будут уничтожены. От имени всего полка П. М. Ягунов и И. П. Парахин передали ответ: гарнизон никогда врагу не сдастся, оружие не сложит. Вслед за словами «Кто сеет ветер — пожнет бурю», «Бойтесь гнева России, оккупанты!» аджимушкайцы из всех амбразур открыли огонь.
Разъяренные гитлеровцы приступили к выполнению своих угроз. Взяв под сильный обстрел все выходы из катакомб, они во многих местах выдолбили глубокие шурфы, заложили туда мощные авиабомбы и стали взрывать. От сильной ударной волны и обвалов погибли многие аджимушкайцы. Но сломить их волю к сопротивлению врагу не удалось. Похоронив погибших, они продолжили работы по оборудованию подземелья к длительной обороне и подготовку к боевым действиям на поверхности.
По свидетельству участников Аджимушкайской обороны майора А. И. Пирогова и политрука А. И. Лодыгина, предполагалось частью сил прорваться к побережью, захватить и подготовкть там переправочные средства, а другим подразделениям нанести удар на Булганак, где стояла фашистская тыловая часть, добыть транспорт для эвакуации раненых и больных. Около трех часов ночи 22 мая аджимушкайцы, выйдя на поверхность, с могучим «ура!» бросились в атаку и опрокинули вражеское охранение.
Гитлеровцы стали беспорядочно отходить. Однако на подступах к Булганаку атакующие были встречены сильным минометно-пулеметным огнем и после двухчасового боя, понеся большие потери, вынуждены были возвратиться в катакомбы.
К побережью пробилась рота во главе со старшим лейтенантом П. Ф. Мишустиным. Она оттеснила вражеское охранение и закрепилась на берегу. Больше суток рота отбивала контратаки фашистов, ожидая подхода основных сил, но они так и не появились. Попытку оказать ей помощь сделали советские части с таманского берега. К месту боя вышли два небольших судна, но из-за сильного огня вражеской артиллерии подойти к берегу они не смогли. Спустив шлюпки и выбросив спасательные пояса, моряки подобрали из воды несколько десятков бойцов и ушли в Азовское море.
22 и 23 мая фашисты, озлобленные вылазкой аджимушкайцев, опоясали весь район каменоломен колючей проволокой и стали еще более интенсивно взрывать их. Рушились своды, завалило многие переходы. Росло число убитых и раненых. Однако и на этот раз гитлеровцы не добились своей цели. Защитники катакомб держались стойко. Они разбирали завалы, пробивали новые отверстия наружу. И тогда взбешенный враг пошел на страшное преступление.
Утром 24 мая каратели, закупорив выходы из катакомб, через вставленные в отверстия и щели шланги и трубы стали накачивать в подземелье отравляющие вещества. Так германский фашизм совершил еще одно из самых чудовищных злодеяний. Для осуществления газовой атаки в Керчь прибыла специальная команда из Берлина. Вместе с ней действовали подручные командира 88-го саперного батальона капитана Г. Фрелиха с полного ведения и благословения командира 46-й дивизии генерала Гакциуса.
(См.: Говорят погибшие герои. М., 1979, с. 89.) Запись в дневнике от 13 июня 1942 г. начальника гитлеровского генерального штаба Ф. Гальдера о докладе представителя ставки генерала Окснера об участии химических войск в боях за Керчь
(Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971, т. 3, кн. 2, с. 263.) служит одним из свидетельств применения фашистскими заправилами варварских методов массового уничтожения советских людей.
Последствия внезапной газовой атаки были ужасными. Когда ядовитый дым плотной желтой пеленой заполнил все галереи и штольни, люди начали задыхаться. Повсюду слышались истерические крики женщин, душераздирающий плач детей, хрипы умирающих от удушья. Люди метались во мраке подземелья, натыкаясь на стены, друг на друга. Многие при этом были задавлены. Плотные толпы скапливались у закупоренных выходов, нечеловеческими усилиями задыхавшиеся люди разбирали завалы, но фашистские солдаты, продолжая сеять смерть, в образовавшиеся проемы бросали дымовые шашки и гранаты. По тем же, кто каким-то образом пробивался наверх, чтобы вдохнуть свежего воздуха, гитлеровцы открывали стрельбу. Насытившись этой кровавой расправой, они стали загонять всех выходивших из подземелья в лагеря. Тех, кто не мог двигаться, в том числе детей, убивали на месте.
Бойцы и командиры, у которых оказались противогазы, прилагали титанические усилия, чтобы спасти женщин, детей, раненых, своих товарищей. Они пробивали новые вентиляционные отверстия и подтаскивали к ним задыхавшихся. Часть людей спаслась тем, что дышала через мокрые тряпки или через слой влажной земли. Другие пробились в более отдаленные штольни, где газа оказалось меньше, и остались в живых. Некоторые же, задыхаясь и не видя выхода, предпочли покончить с собой.
В самый критический момент, когда в подземелье царили ужас и смерть, Ягунов и Парахин с большой группой командиров появились на узле связи. Как клятва верности, свидетельство несгибаемой воли защитников катакомб звучали переданные в эфир слова радиограммы: «Всем! Всем! Всем! Всем народам Советского Союза! Мы, участники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаемся. Ягунов».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 164—165.)Только к вечеру фашисты перестали нагнетать ядовитый газ в катакомбы. Перед оставшимися в живых аджимушкайцами предстала страшная картина. Один из них, А. И. Трофименко, записал в своем дневнике: «Чуть ли не на каждом квадратном метре можно увидеть один-два трупа. На боку, на спине, с открытыми ртами, окровавленными и ужасно распухшими лицами, выпученными глазами лежали бойцы, командиры, политработники. Рядом с ними — дети, женщины, мужчины из гражданского населения... Всюду почти одно и то же».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 70.)Враг рассчитывал внезапной газовой атакой покончить наконец с подземным гарнизоном. Но он плохо знал советского человека! Чудовищное преступление гитлеровцев, приведшее к гибели тысяч бойцов, командиров, мирных граждан, не сломило воли защитников Аджимушкая, оно лишь наполнило их сердца священной ненавистью к фашистским извергам, ожесточило их сопротивление.
На совещании командного состава было решено заново распределить оставшихся людей по подразделениям, установить строгий порядок жизни и железную дисциплину, без чего нельзя было справиться с невероятными трудностями и лишениями подземелья. Первым делом взялись за строительство газоубежищ, чтобы обезопасить себя от повторных газовых атак. В ход пошло все: стены выкладывались из камней пиленого ракушечника, щели заделывались ветошью, входы завешивались брезентами, одеялами. Работали исступленно всю ночь и к утру подготовили три газоубежища. Противогазы раздали командирам, дежурным и автоматчикам, охранявшим входы в катакомбы.
В 8 часов утра 25 мая началась повторная газовая атака. Нагнетательные машины работали до 11 часов вечера. Появились новые жертвы. Погибли в основном те, кто оказался вдали от газоубежищ. Но паники не было. Когда каратели попытались сунуться в катакомбы, по ним ударили автоматные очереди.
Ядовитый дым нагнетался в подземелье ежедневно. Но воины гарнизона научились эффективной защите от газовых атак: лучше загерметизировали убежища, довольно точно устанавливали время опасности и оказывали активное противодействие, обстреливая вражеских саперов и машины с компрессорами. Так, смелую вылазку совершил в те дни лейтенант Трофим Шевчук с тремя товарищами. Выбравшись ночью на поверхность и хорошо замаскировавшись, смельчаки на рассвете обстреляли и забросали гранатами две приблизившиеся к катакомбам автомашины. Они уничтожили несколько гитлеровцев и серьезно повредили компрессор. В результате газопуск в этот день не состоялся. Во время вылазки был тяжело ранен лейтенант Шевчук. Он скончался в подземном госпитале.
Газовые атаки продолжались на протяжении полутора месяцев. К тому же фашисты участили мощные взрывы на поверхности, которые производились одновременно в разных местах. От них также погибало немало аджимушкайцев. Чтобы уменьшить потери, в гарнизоне создали особую команду «слухачей» во главе со старшим лейтенантом Н. Н. Беловым. В ее задачу входило определять на слух места, где готовились взрывы, и уводить оттуда людей.
Враг стремился полностью изолировать защитников подземного гарнизона от местных жителей. Он держал под обстрелом все выходы из подземелья. Днем в их районе патрулировали автоматчики, обычно под прикрытием танков. Ночью территория каменоломен, окруженная колючей проволокой, также находилась под усиленным наблюдением. Немецкий комендант Аджимушкая под угрозой расстрела потребовал от жителей поселка во всех дворах прочно заделать щели, ведущие в катакомбы.
Газовые атаки особенно много жертв вызвали среди укрывшегося в каменоломнях гражданского населения. Командование гарнизона не имело возможности обеспечивать его продовольствием, водой, медицинской помощью. С каждым днем смерть уносила все больше керчан, особенно детей. В этой обстановке пришлось пойти па крайнюю меру: вывести почти все гражданское население на поверхность. Вышедших из катакомб фашисты длительное время держали в специальных лагерях и многих уничтожили.
Оставшиеся в подземелье керчане сыграли немалую роль в обороне Аджимушкайских катакомб. Незаменимым советчиком и проводником в каменоломнях был рабочий завода имени Войкова Н. С. Данченко, хорошо знавший их лабиринты. Вместе с ним находился его 17-летний сын Николай. Немало помогали советами при организации разведки и вылазок коммунисты И. Т. Селезнев и К. Д. Проценко. Они, как и Данченко с сыном, погибли от голода и болезней. Длительное время в Центральных катакомбах находились подростки М. П. Радченко и М. И. Разогреев, которых удалось спасти. Находились здесь также Е. Ф. Валько, В. А. Кохан, С. И. Степаненко, И. В. Терехин, Д. И. Харьковская и другие работники керченского торга, обслуживавшие госпитали и пищеблок. Из них в живых остались Е. Ф. Валько и Д. И. Харьковская. Несколько женщин, в том числе сестры Вера и Зина Бурданосовы, работали в пищеблоке и в госпитале Малых каменоломен.
В результате систематических газовых атак и обвалов многих участков катакомб число аджимушкайцев резко сократилось. К началу июня в Центральных каменоломнях оставалось 3 тыс. человек.
Защитники Аджимушкайских каменоломен страдали не только от зверских действий гитлеровцев, но и от мрака, сырости и холода подземелья. Все более ухудшалось и без того тяжелое положение с продовольствием. Уже в самом начале обороны были установлены мизерные нормы питания: на человека выдавалось хлеба — 200 г, жира — 10, концентратов — 15, сахара 100 г. Нескольких лошадей, имевшихся в катакомбах и захваченных у врага во время вылазки 21 мая, хватило ненадолго. Время шло, продовольственные запасы быстро иссякали. Начпрод Центральных каменоломен А. И. Пирогов вспоминает: «Пришлось уменьшить наполовину и без того скудный паек. Единственным продуктом, норма которого не уменьшалась, был сахар. Выпечку хлеба прекратили, мука кончилась. Мизерные остатки галет, сухарей и концентратов строго распределялись между ранеными и ослабевшими женщинами.
К середине июня продовольствие оказалось исчерпанным. Сахар и табак стали единственным довольствием. В ход пошли шкуры животных, забитых в первые дни осады. За ненадобностью шкуры были зарыты, но теперь пришлось их откапывать и класть в котел». ( В катакомбах Аджимушкая, с. 132.)
Не лучшим было положение в Малых каменоломнях.
Некоторое количество продовольствия удалось захватить у врага во время вылазок на поверхность. Употребляли в пищу и съедобные травы, которые по ночам собирали у выходов из катакомб. Когда созрели овощи, фрукты, злаковые, совершались вылазки на ближайшие огороды и поля. Кончались такие вылазки зачастую трагически, ослабевшие люди либо погибали под пулями врага, либо попадали в плен.
С первых дней обороны аджимушкайцам пришлось вести отчаянную борьбу за воду. Она имелась в двух наружных колодцах, находившихся недалеко от главного входа в каменоломни. Но враг постоянно держал их под обстрелом. Многие бойцы поплатились жизнью при попытках прорваться к ним. Воду столовыми ложками делили между детьми, больными и ранеными. В какой-то степени выручала находчивость и изобретательность людей. Кое-где в увлажненных участках катакомб с потолков, со стен просачивалась влага — ее капля за каплей собирали в кружки, консервные банки, каски, котелки. Этим главным образом занималась специальная водосборная команда.
Чтобы решить проблему воды, саперы подземного гарнизона стали пробивать подземный ход из каменоломен к стволу колодца, названного «сладким». Но фашисты обнаружили работы и взрывом завалили подземный ход, а колодец забросали песком, камнями, трупами погибших. Они завалили и второй, «соленый» колодец, пустив в ход сначала доски, колеса с повозок, а затем большие камни и песок. К счастью, доски и колеса заклинило, и дно с частью ствола колодца оказалось свободным. Тогда под руководством воентехника Г. Ф. Трубилина подземный ход начали пробивать к этому колодцу. Работы велись непрерывно круглые сутки. Люди трудились без необходимого инструмента, задыхаясь от едкой пыли и копоти светильников, изнемогая от усталости. Наконец 3 июня на глубине четырех метров от поверхности земли они вывели двадцатиметровый подземный тоннель точно к стволу колодца. До этого в течение 15 дней в гарнизоне почти не было воды. Теперь же люди смогли утолить жажду и набрать 130 ведер про запас. Но этот небольшой источник не мог полностью удовлетворить нужды аджимушкайцев. Поэтому начали рыть колодец в глубине катакомб. Работали все поочередно под руководством капитана Леонова. В результате упорного, неимоверно тяжелого многодневного труда на пятнадцатиметровой глубине достигли водоносного слоя. Вырытый колодец стал главным источником снабжения гарнизона водой до последних дней обороны. Контроль за ее расходованием возложили на старшего политрука Н. П. Горошко.
В Малых каменоломнях тоже рыли колодец, но до водоносного слоя дойти не удалось. Этот гарнизон был вынужден на протяжении всей обороны пользоваться только той водой, которую собирали с влажных стен.
Аджимушкайцам приходилось изыскивать также способы освещения и ориентировки в подземелье. Первое время часть штолен освещалась даже электричеством: от двигателя колесного трактора работал небольшой электрогенератор. Вскоре мощный взрыв вывел эту систему из строя. Тогда в ход пошли керосин, солярка, содержимое бутылок с зажигательной смесью. Когда и они кончились, перешли на лучину. Для ориентировки в темноте служил телефонный кабель, протянутый по всем участкам подземелья. Кабель, которого в подземелье оказалось много, использовался также для освещения.
Невероятно тяжелыми были условия подземелья для работы госпиталей. Не хватало продуктов, воды, света, воздуха, медикаментов. Зато с избытком было дыма и пыли от мощных взрывов, а затем и газа. Врачи и сестры трудились, не щадя себя.
В Центральных каменоломнях находилась часть личного состава и оборудования 170-го подвижного полевого госпиталя, которую не удалось эвакуировать. Под руководством военврача 1 ранга И. В. Асеева здесь работали врачи В. Ф. Бирюкова, А. М. Воронов, К. И. Зеленин, 3. И. Чижевская, медсестры И. И. Видяева, Н. Д. Головченко, М. Д. Геркуль и другие. Во время газовых атак большинство раненых и персонала госпиталя погибло.
Другой госпиталь Центральных каменоломен был сформирован из оказавшихся здесь медицинских работников воинских частей и подразделений. Его начальником стала техник-интендант 3 ранга П. Г. Омесова, а после ее гибели — военврач 3 ранга И. В. Петрушнов. Военкомом назначили политрука И. И. Метлова, который во время одной из вылазок на поверхность был схвачен фашистами и зверски замучен. Политруками отделений являлись А. Я. Падалко, И. С. Торонджадзе, Ш. С. Церодзе. Медицинский персонал составляли В. А. Иевлева, Н. Д. Манчур, 3. Н. Налимова, И. В. Николаев, А. П. Плотникова, Я. Д. Фурцев, Э. Д. Чихавиев и другие.
В Малых каменоломнях госпиталь был основан на базе лазарета 1-го запасного полка. Возглавила его медицинская сестра Л. Ф. Храмцова, которой шел тогда всего двадцатый год. Комиссаром госпиталя стал политрук В. Ф. Труборов, который на этом посту умер от голода. "Врачей у нас не было, — вспоминает Л. Ф. Храмцова,— вначале было два фельдшера, Петя и Гриша (фамилии их я забыла), и медсестра Зина Гаврилюк. Петя скоро погиб от обвала. Из лекарств и медицинского инструмента мы имели 200 граммов йоду, столько же нашатырного спирта, немного камфары, кофеина, перекиси водорода, двухграммовый шприц, два десятка индивидуальных пакетов, два пинцета, скальпель. Через несколько дней наши бойцы отбили у фашистов санитарную повозку, в которой было немного марганцовки, аспирина, стрептоцида и других медикаментов... Раненых размещали прямо на полу, позднее стали делать топчаны из ракушечника".
Несмотря на труднейшие условия, медики делали все, чтобы как-то выходить больных и раненых. Когда у политрука С. М. Исакова, тяжело раненного осколками гранаты в ногу, началась гангрена, его прооперировали без анестезирующих средств, их заменили два стакана крепкого самогона, сваренного из сахара специально для госпиталя, от которых раненый впал в забытье. Через три недели С. М. Исаков, освоившись с протезом, снова стал в строй защитников гарнизона и оставался в нем до самой смерти, последовавшей от голода.
Медицинские работники, как и другие аджимушкайцы, проявляли высокий моральный дух, несгибаемую стойкость и нерушимую верность долгу перед Советской Отчизной. Об этом, в частности, ярко свидетельствует письмо санитара подземного госпиталя коммуниста сержанта Я. Д. Фурцева к жене: «...ты видишь, родная, что в битвах за нашу любимую Родину много погибло близких друзей, товарищей, да и многих еще потеряем, может быть, и сами погибнем. Уж если и гибнуть... то с гордо поднятой головой, с горячей и вечной ненавистью к фашизму».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 188.) А вот строки из стихотворного письма военфельдшера госпиталя Веры Иевлевой к матери:
Я в трудное время,
Исполню свой долг до конца.
Тебе не придется краснеть,
Вспоминая меня.
Аджимушкайцы стремились не просто выжить в мрачном, сыром и холодном подземелье. Они совершали дерзкие вылазки на поверхность, активно оборонялись от жестокого врага, который травил их газами, обрушивал на них мощными взрывами тонны земли, держал под обстрелом выходы из каменоломен. Каждый стойко переносил голод, жажду, болезни. В этих неимоверно тяжелых испытаниях люди теряли физические силы, многие изменились настолько, что узнавали друг друга только по голосу. Однако внутреннего человеческого облика никто не терял.
Командиры и политработники делали все, чтобы поддерживать высокую моральную стойкость, дисциплину и организованность бойцов подземного гарнизона. Был налажен тщательный учет личного состава, велся журнал боевых действий, ежедневно издавались приказы. Был заведен строгий распорядок дня — бойцы несли караульную службу, выполняли хозяйственные работы, свободные от вылазок и нарядов собирались в газоубежищах и укрытиях на занятия по изучению советского и трофейного оружия. Когда выдавались свободные минуты, занимались житейскими делами: приводили в порядок оружие, штопали изорванную одежду, чинили обувь.
В труднейших условиях жизни подземных гарнизонов особое значение приобрела партийно-политическая работа. В первую очередь политработники доносили до участников обороны голос Родины. Принятые по радио и размноженные на машинке сводки Совинформбюро зачитывались и обсуждались во всех подразделениях. Радиоустановки работали на приеме в Малых каменоломнях до середины сентября, а в Центральных — до середины октября.
Политические занятия были направлены на воспитание бойцов в духе любви к Родине и жгучей ненависти к врагу, на укрепление сознательной дисциплины, организованности и порядка. Взять, к примеру, обнаруженный в катакомбах журнал учета политзанятий, которые проводил политрук П. Л. Овчаров. В группе изучались такие темы, как: «Дисциплина — залог успеха в бою», «Презрение к смерти рождает героев, обеспечивает победу», «Военная присяга», «Воин Красной Армии сражается до последней капли крови, но не сдается в плен», «Трус и паникер — худший враг в бою», «Итоги Отечественной войны за год».
О решимости аджимушкайцев бороться до конца говорят надписи, сделанные на стенах каменоломен: «Да здравствует Красная Армия!», «Выстоим, товарищи!», «Проклятье фашистам!», «Лучше смерть, чем плен», «Прощайте». Бойцы подземного гарнизона свято хранили портрет В. И. Ленина, берегли его как знамя борьбы. В подземелье выходили стенгазеты. «Выпущена и вывешена стенная газета, — записал в дневнике 27 июля 1942 г. А. И. Клабуков. — ...Статьи и заметки читаются и обсуждаются».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 102.) Читались и по нескольку раз перечитывались оказавшиеся в каменоломнях книги.
На партийных собраниях рассматривались наиболее важные, злободневные вопросы жизни гарнизонов. Лучшие бойцы и командиры принимались в ряды партии. Так, в Малых каменоломнях в члены ВКП(б) были приняты старший лейтенант М. Г. Поважный и лейтенант В. П. Шкода, кандидатами в члены партии — сержант Б. А. Дрикер, старший лейтенант А. И. Клабуков, медсестра Л. Ф. Храмцова и другие. «Для меня, — записал в дневнике 16 июля 1942 г. А. И. Клабуков, — этот день, вернее вечер, был большим праздником. В характеристиках товарищи заверили партию, что я честен, добросовестно отношусь к делу, волевой. Я таким был, таким останусь до последнего дыхания. Постараюсь быть еще лучше».
(В катакомбах Аджимушкая с. 98.) Старший лейтенант А. И. Клабуков до конца оправдал доверие партии, сражался до последнего патрона, до последнего вздоха.
Даже враг вынужден был признать действенность партийно-политической работы в подземном гарнизоне. В донесении крымского оккупационного командования в ставку гитлеровской армии «О советском движении сопротивления в каменоломнях Аджимушкая (Крым)» говорилось: «Пропаганда находилась в руках политруков и комиссаров. Она была направлена на то, чтобы побудить находившихся там людей к наибольшему сопротивлению...» и «принималась... за правду».
(В катакомбах Аджимушкая с. 120.)0 неукротимости духа аджимушкайцев говорит и предсмертная записка, найденная в партийном билете погибшего политрука С. Т. Чебаненко: «Я не большой важности человек, — писал он.— Я только коммунист — большевик и гражданин СССР. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян... Война жестока и еще не кончилась. А все-таки мы победим!».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 79.)Аджимушкайцы, надеясь на высадку советских войск, готовились к активным действиям в ее поддержку. Штаб гарнизона установил постоянное наблюдение за противником. Один из наблюдательных пунктов длительное время находился в непосредственной близости от расположения врага в чудом уцелевшем сарае на окраине поселка, куда пробили лаз из подземелья. Регулярно посылались на поверхность разведчики.
После того как нарушилась двусторонняя радиосвязь с Большой землей, командование подземного гарнизона Центральных каменоломен несколько раз направляло группы и одиночных связных в штаб 47-й армии, державшей оборону на Тамани. Однако достичь кавказского берега удалось немногим. В их числе была группа во главе с лейтенантом Е. Г. Буханцом. Она переправилась через Керченский пролив на самодельном плоту из автомобильных камер. В последующем лейтенант Буханец продолжал воевать в рядах Красной Армии.
Командование 47-й армии тоже пыталось установить связь с защитниками Аджимушкайских каменоломен и оказать им помощь. 31 мая и 1 июня в районе мысов Хрони и Тархан высадились три разведывательные группы по 2, 3 и 4 человека, а несколько позднее — группы из 16 (у Жуковки), 11 и 25 человек. Но пробиться в катакомбы они не смогли. В середине июня на связь пошла новая группа в составе 4 человек. Сумела ли она достичь каменоломен — неизвестно, так как разведчики не вернулись. В середине июля была предпринята высадка со стороны Азовского моря разведывательной роты 77-й дивизии. Три дня она вела ожесточенный бой с противником, но так и не смогла установить связь с подземными гарнизонами. После аэроразведки района катакомб советские летчики ночами сбрасывали туда продовольствие и боеприпасы. Но уверенности в том, что они попадали защитникам катакомб, не было — кольцо вражеской осады по-прежнему оставалось плотным.
Связь с аджимушкайцами установила военная разведчица Е. Д. Дудник («Тоня»), оставленная штабом 47-й армии для работы в Керчи. 23 июля она радировала: «...раз в неделю можно установить регулярную связь с нашими войсками в скалах.
(Местное название каменоломен.) Давайте указания». Штаб запросил: «Как вы можете связаться с нашими войсками, которые в скалах?» «Тоня» ответила немедленно: «Связь имеем через партизан». По указанию штаба Е. Д. Дудник готовила группу партизан к переправе на Тамань с донесением, но 7 августа связь прекратилась. Разведчицу схватили фашисты.
О существовании связи Центральных каменоломен с керченским подпольем, поддерживавшейся через какую-то учительницу, говорилось и в фашистском донесении «О советском движении сопротивления в каменоломнях Аджимушкая (Крым)».
Между тем аджимушкайцы, стойко обороняясь в подземелье, продолжали наносить ощутимые удары по фашистским частям на поверхности. Смелую разведывательную вылазку совершили отец и сын Данченко, уничтожившие в ходе ее крупный фашистский склад взрывчатки. О боях в районе каменоломен неоднократно доносили своим штабам наблюдатели с Таманского полуострова и с боевых кораблей.
В ночь на 17 июня была проведена разведка боем с целью разведать северное направление на Юргаков Кут и юго-восточнее на Капканы, взять «языка». От каждого из трех батальонов Центральных каменоломен для участия в ней было выделено по взводу.
В районе Капкан подразделения натолкнулись на превосходящие силы противника и вступили в неравный бой. На помощь им были направлены две роты батальона майора Панова, которые оттеснили гитлеровцев от поселка Колонка и Карантинной слободки. Когда поступил приказ Ягунова вернуться в катакомбы, они стали отходить с боем. Получив подкрепление, противник попытался ворваться на территорию каменоломен, но, встреченный пулеметным огнем бойцов охранения, он понес значительные потери и откатился назад.
Подразделения, действовавшие в северном направлении, прошли значительный участок прибрежной зоны и выявили систему вражеского охранения побережья. При этом они, совершив внезапный налет на расположение моторизованного подразделения, забросали гранатами стоянку автомашин и мотоциклов и огнем из ручного пулемета и автоматов уничтожили много метавшихся в панике гитлеровцев. Разведчики в ходе рейда взяли «языка». Разведка боем дала командованию гарнизона ценные сведения о противнике.
В годовщину фашистского нападения на Советский Союз защитники катакомб, воспользовавшись тем, что в тот день не было газопуска, собрались на митинг. Пришли даже больные и раненые. После выступления начальника политотдела батальонного комиссара Ф. И. Храмова с обзором военных событий участники митинга запели песню «Священная война». Под мрачными сводами подземелья мощно звучали ее суровые слова:
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,
Идет война народная,
Священная война.
Герои Аджимушкая еще раз выразили свою волю продолжать борьбу.
Защитники катакомб вновь и вновь совершали боевые вылазки на поверхность. В разведсводках советских войск на Тамани сообщалось: «28.6.42. Наблюдением с катеров 27 и 28-го отмечались стрельба и взрывы в районе Аджимушкайских каменоломен. 30.6.42. В районе Баксы ружейно-пулеметная стрельба и глухие взрывы».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 38.)3 июля в подземелье было принято сообщение Советского информбюро об оставлении советскими войсками Севастополя. Вражеская пропаганда надрывалась. Громкоговорители, установленные вблизи каменоломен, изрыгали: «Вы надеялись на Севастополь — он уже в германских руках!», «Ваше сопротивление бесполезно. Выходите, сдавайтесь! Сдавайтесь...» Ответ аджимушкайцев сформулировал на совещании руководящего состава комиссар подземного гарнизона И. П. Парахин. «Товарищи, — говорил он, — будем смотреть правде в глаза. Она сурова... Севастополь был нашим старшим братом, нашей надеждой. Теперь его нет... Нам стало еще труднее. Враг это понимает и желает поскорее разделаться с нами. Он хочет удалить эту болезненную для него занозу и обеспечить себе спокойную жизнь на керченской земле... Фашисты хотят, чтобы мы вышли из каменоломен. Что ж, мы выйдем. Но выйдем по-своему, как подобает воинам Красной Армии, с оружием».
(Пирогов А. Крепость солдатских сердец, с. 96—97.)Аджимушкайцы решили внезапной дерзкой атакой омрачить врагу торжества по случаю занятия им Севастополя. В ночь на 9 июля 30 разведчиков и саперов во главе со старшим лейтенантом Г. И. Барметом, выйдя на поверхность, бесшумно сняли вражеских часовых, перерезали линии связи, проделали проходы в проволочных заграждениях. Затем батальоны Г. М. Бурмина, А. П. Панова, В. М. Левицкого, взвод за взводом, не открывая огня, внезапно ворвались в поселок и напали на спящих гитлеровцев, кололи их штыками, ножами, били прикладами, душили руками. Не менее трех четвертей солдат вражеского батальона было уничтожено. Остальные, вырвавшись из поселка, в панике бежали к Керчи, но там их встретили огнем группы старшего лейтенанта Н. Н. Белова и лейтенанта Г. А. Гунашева.
Тем временем группа подполковника Г. М. Бурмина окружила штаб и комендатуру. Вражеского часового снял сам Бурмин, затем он вместе со связным от полковника Ягунова лейтенантом Н. А. Ефремовым и одним из бойцов ворвался в штаб. Проснувшийся начальник немецкого гарнизона майор Рихтер выстрелил в Бурмина и кинулся к окну. Настигнув фашиста, подполковник ударом автомата выбил у него из рук парабеллум, а когда тот выхватил кортик, сразил его очередью. Через несколько минут в здание немецкого штаба прибыл полковник П. М. Ягунов и отсюда руководил боем. Среди захваченных бумаг оказалась радиограмма генерала Гакциуса с требованием быстрее покончить с подземными гарнизонами.
В результате этой вылазки фашистский гарнизон был уничтожен. Захватив с собой трофеи (пулеметы, винтовки, гранаты, боеприпасы, продовольствие, медикаменты), аджимушкайцы с рассветом возвратились в каменоломни. Когда бойцы были уже под землей, на поверхности раздался сильный взрыв. Это разведчики Е. Бочаров и Г. Бармет взорвали склад авиабомб, которые враг использовал для разрушения катакомб.
Через несколько часов после этой удачной операции от несчастного случая погиб полковник П. М. Ягунов.
При осмотре трофеев в его руках разорвалась немецкая граната. Ранение получили военком штаба С. М. Исаков, командиры батальонов А. П. Панов, В. М. Левицкий, лейтенант Н. А. Ефремов. На могиле своего командира аджимушкайцы поклялись вести борьбу до последней возможности. В подземелье прогремел троекратный ружейный салют в честь славного защитника Родины.
После смерти П. М. Ягунова гарнизон возглавил подполковник Г. М. Бурмин. К середине июля в Центральных каменоломнях находилось еще около 1 тыс. человек.
Взбешенный дерзкой вылазкой аджимушкайцев, враг стремился разделаться с ними. Он еще плотнее сжал кольцо блокады. Все труднее стало защищаться от мощных взрывов, вызывавших большие обвалы. Но пока оставались силы, защитники Аджимушкая продолжали стойко держаться, а по ночам выходили на поверхность и наносили по врагу ощутимые удары. О боях в районе каменоломен 20, 23, 29 июля сообщали разведчики и наблюдатели с Тамани. Эти данные перекликаются с записями в сохранившемся дневнике жительницы поселка Колонка О. Махининой: «21.7.42 г. — В Аджимушкае уже несколько ночей идет и идет перестрелка, раненых румын и немцев везут машинами... 28.7.42 г. — Перестрелка партизан
(Так О. Махинина называет аджимушкайцев.) с каждым днем становится упорней и упорней...».
(Крым в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941—1945 гг. Симферополь, 1963, с. 239—240.)В один из тех дней после сильного артиллерийского обстрела и взрыва зарядов враг предложил аджимушкайцам капитулировать, обещая сохранить жизнь. В знак принятия этих условий предлагалось утром следующего дня у главного входа в катакомбы вывесить белый флаг. Когда же рассвело, у входа гордо развевался алый стяг. Чтобы сделать его, пришлось израсходовать на покраску простыни имевшиеся двадцать ампул с кровью. Фашистские солдаты попытались приблизиться к нему, но, встреченные пулеметным и автоматным огнем, отхлынули. По флагу прямой наводкой стали бить пушки. Но, пропитанный кровью советских людей, иссеченный пулями и осколками, флаг долго еще реял над катакомбами, символизируя верность их защитников своему социалистическому Отечеству.
Враг не мог быть спокойным на керченской земле, пока катакомбы оставались неподвластной ему частичкой советской территории. И он неистово продолжал свое черное дело. Выходы из катакомб постоянно держались под прицелом. Мощные взрывы все уже сжимали кольцо обвалов вокруг защитников подземелья и разъединяли их. Голод и болезни уносили все новые и новые жизни. На конец августа в Центральных каменоломнях в живых оставалось не более 250 человек. Это были изможденные, физически ослабевшие люди. «Народ начал здорово слабеть, — записал в своем дневнике 17 августа 1942 г. старший лейтенант А. И. Клабуков.— Нас осталось здоровых (движущихся) человек 12—15, а остальные 15 человек лежат».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 110.)У живых не было сил, чтобы хоронить скончавшихся товарищей, и те оставались там, где их застала смерть. К осени 1942 г. активных боевых действий защитники катакомб вести уже не могли. Поэтому было решено мелкими группами прорываться через вражеское кольцо к своим войскам или к партизанам. Одна за другой уходили группы майора С. Т. Колесникова, воентехника Г. Ф. Трубилина, старших лейтенантов Н. Н. Белова, В. Е. Лэня и других командиров. Однако почти все они были обнаружены врагом. Многие участники прорывов или погибли, или в тяжелом состоянии были захвачены в плен. Целые сутки вела неравный бой вышедшая к побережью Азовского моря группа политруков из резерва фронта. Все они геройски пали в этой жестокой схватке. В бою на берегу Керченского пролива оборвалась жизнь подполковника С. А. Ермакова, который с группой бойцов и командиров пробивался из Малых каменоломен.
В подземелье оставалось несколько ослабших, истощенных голодом, измученных болезнями воинов. У них не было сил держать организованную оборону всех катакомб. «Уже не хватало людей, чтобы охранять входы и выходы из каменоломен, — вспоминает бывший начальник гарнизона Малых каменоломен М. Г. Поважный.— Заложили их камнями и замаскировали. Оставили только секретные. От нашего поста до выхода из каменоломен был коридор длиной в тридцать метров. Вдоль коридора разостлали листы железа, поставили на них пустые бутылки, связанные веревками. Идущий по коридору задевал веревку, и все с грохотом валилось. Часовой поднимал тревогу: бил в подвешенный рельс и открывал огонь. Дежурили все но очереди по восемь часов».
(В катакомбах Аджимушкая с. 172—173.)Несмотря на то что аджимушкайцы могли контролировать лишь отдельные участки катакомб, фашистские вояки еще долго не отваживались углубиться в подземелье. Только в конце октября они решились на «генеральный прочес» подземных галерей. К катакомбам подошло несколько автомобилей с динамомашинами и прожекторами. При свете прожекторов и электрических фонарей автоматчики стали прочесывать все закоулки каменоломен. До последнего патрона вела неравный бой горстка аджимушкайцев. 28 и 29 октября фашистам удалось схватить в Центральных катакомбах окончательно ослабевших подполковника Г. М. Бурмина, батальонных комиссаров И. П. Парахина и Ф. И. Храмова, капитана B. М. Левицкого, техник-лейтенантов В. И. Желтовского и А. А. Прилежаева, сержанта А. Н. Неделько, работницу керченского торга В. А. Кохан. В Малых каменоломнях 30 и 31 октября они захватили командира отряда старшего лейтенанта М. Г. Поважного, начальника штаба лейтенанта В. П. Шкоду, старшего сержанта C. Ф. Ильясова, сержантов Н. Н. Шевченко, Б. А. Дрикер, медсестру Л. Ф. Храмцову.
Ф. И. Храмов и В. М. Левицкий после истязаний и допросов скончались в пути из Керчи в Симферополь. В фашистских лагерях и тюрьмах погибли Г. М. Бурмин, И. П. Парахин, В. И. Желтовский, В. А. Кохан.
Но и после «генерального прочеса» какая-то часть воинов оставалась в катакомбах и продолжала сопротивление. В сводке немецкого командования о карательных действиях в Крыму от 14 ноября 1942 г. говорилось: «...из пещер Аджимушкая был обстрелян румынский пост. После взрыва пещеры удалось захватить в плен 20 человек во главе с... советским старшим лейтенантом».
(Вокруг света, 1973, № 5, с. 13.)Пока не удалось установить, какая это была группа. Возможно, это действовали бойцы под командованием начальника штаба гарнизона Центральных каменоломен П. Е. Сидорова, данные о судьбе которого противоречивы.
По примеру аджимушкайцев героическую борьбу с врагом вели и другие советские воины, оказавшиеся в окружении. Длительное время активно действовала группа бойцов, укрывавшихся в подземных помещениях завода имени Войкова. Так, в разведывательной сводке 47-й армии от 4 августа 1942 г. сообщалось: «В 22 часа 30 минут в районе завода Войкова слышна ружейно-пулеметная стрельба».
(В катакомбах Аджимушкая, с. 40.) Почти два месяца стойко оборонялась группа в несколько десятков воинов в Булганакских каменоломнях.
Подвиг аджимушкайских подземных гарнизонов бессмертен. Почти полгода они активно противостояли врагу. Мужественные советские патриоты, оказавшись в невероятно тяжелых условиях подземелья, проявили несгибаемую волю и неодолимую стойкость в борьбе с фашистскими захватчиками. В период активных действий аджимушкайцев в мае — июне 1942 г. враг бросал против них до дивизии войск. Несмотря на это, ему так и не удалось силой оружия сломить сопротивление защитников каменоломен. Он вынужден был перейти к длительной осаде катакомб, привлекая к этому немало сил.
Подвиг аджимушкайцев—в одном ряду с подвигом защитников Брестской крепости и несокрушимого бастиона Черноморья — Севастополя. Он навсегда останется в памяти советских людей. Многие годы бороздит воды морей и океанов судно «Герои Аджимушкая». Именем «Аджимушкай» названа одна из малых планет-астероидов, открытая дочерью участницы обороны подземного гарнизона Е. Ф. Валько. Ее блеск будет вечно напоминать людям планеты о беспримерном мужестве аджимушкайцев, их нерушимой верности Советской Родине.