Баллада о учителе
Все были коммунистами
Дальнобойная морская батарея «БИС-29» считалась самой мощной в Керченском укрепленном районе. Она своим огнем прикрывала путь к городу с моря и с суши. Строительство казематов, подземных бункеров, установку орудий закончили перед самой войной.
В конце 1939 года на батарею пришел кандидат в члены ВКПб), бывший учитель Кондрат Кондратьевич Крайник. Здесь в июне 1940-го его приняли в партию, здесь ему присвоили первое воинское звание — сержант. И здесь он, освоив азы партийной работы, стал замполитрука. На этом рубеже молодой моряк и принял первый бой.
От беспрерывной стрельбы раскалялись стволы пушек, стерлись орудийные леера, снаряды буквально «выплевывались» и не взрывались. Враг сманеврировал и обошел непобежденную батарею. Моряки оказались в полукольце. И тогда командир батареи коммунист капитан Бекетов отдал приказ: «Орудия уничтожить, боезапас взорвать!».
Батарейцы отремонтировали брошенные при отступлении катера и все, что можно было забрать с собой, перевезли на Таманский берег. Смело действовали под бомбежкой два друга — крепыш Кондрат Крайник и богатырь, свыше 2 метров ростом Петр Пропастин.
Как вспоминал Кондрат Кондратьевич, у станицы Тамань, около Комсомольска, из керченских батарейцев укомплектовали артдивизион «БС-9». Крайника избрали секретарем парторганизации.
В декабре 1941 года в Керченской военно-морской базе создается десантный отряд моряков для броска в Крым. Все коммунисты батареи добровольно вошли в него.
Десант осуществлялся в невероятно трудных условиях: стояла зима, дул ураганный норд-ост. Высаживались на Аршинцевскую косу, в бухте Камыш-Бурун, поселок Старый Карантин. Удача сопутствовала лишь камышбурунцам, у которых одним из первых зацепился за крымский берег Бородавкин. А пологая песчаная Аршинцевская коса и каменные глыбы у поселка Старый Карантин, подступы к крепости были устланы черными бушлатами, берег — выброшенными торпедными катерами, сейнерами, баркасами, буксирами и рыбацкими байдами. Враг хорошо укрепил береговую черту.
Вместе со снежной бурей в Керчь ворвался отряд моряков во главе с комиссаром Дмитрием Калининым, впоследствии Героем Советского Союза. Он стал первым комендантом, назначенным генералом Львовым. В этом отряде находились Крайних и Пропастин.
Из-за бездарности нашего командования, особенно представителя Ставки приспешника Сталина Мехлиса, немцам в мае 1942 года удалось прорвать Ак-Монайские позиции, разбить три армии Крымского фронта. Почти на плечах в панике отступавших наших частей, к слову, превосходящих тогда противника и в технике, и в людях, разрозненных, потерявших связь и командование, немцы заняли город.
Моряки-коммунисты спешно направляются комиссарами на суда только что созданной Керченской военизированной рыболовной флотилии. Надо было спасать бойцов, военное снаряжение Крымфронта. Крайник в драматический период сумел на рыбацком сейнере вывезти шесть «катюш» особо засекреченной тогда реактивной артиллерии.
С кровопролитными боями отходили к Новороссийску. И тут, в Кабардинке, формируется 2-й отдельный батальон морской пехоты. Кондрат — зам. секретаря парторганизации. Пехотинцы на автомашинах перебрасываются на 9-й километр Новороссийского шоссе, чтобы прикрыть образовавшуся брешь. Они с ходу идут в атаку. Пропастин и Крайник рядом. Петр в рукопашной, схватив ручной пулемет за ствол, дубасил по головам фрицев. Двухметровая фигура в черной морской форме с развевающейся за плечами плащ-палаткой наводила ужас. Он, до войны житель Новороссийска, дрался за свой родной город.
Фашистов остановили. Командование отрядом принимает Цезарь Куников, начальником штаба становится Иван Жерновой, оба, как и Крайник, бывшие учителя, тоже директора школ, коммунисты.
И когда позднее организуется десантный отряд особого назначения под началом Ц. Л. Куникова, секретарем бойцы единогласно избрали Кондрата Крайника, командира ударной передвижной группы. Именно в этом легендарном отряде коммунист Крайник под Новороссийском, на Малой земле, прошел подлинную школу мужества, закалил себя, своих бойцов для будущих сражений. В отряде были тогда коммунисты, все до единого воина.
Бросок
Под обрывистым Таманским берегом; у самой кромки воды собралась группа моряков-десантников. Были тут и офицеры, и матросы — все куниковцы, прошедшие, как говорится, огонь и воду. Сошлись по предложению комиссара 386-го ОБМП Н. В. Рыбакова. Он и начал разговор:
— Товарищи, — сказал комиссар, — не сегодня — завтра идем в десант. Бросок сложный, Поэтому необходимо вспомнить опыт Малой земли, то, чему учил нас Цезарь Львович Куников. Кондрат Кондратович, пожалуйста, освежи в памяти события.
Сдвинув мичманку, Кондрат, подумав, начал:
— Скажу так. Цезарь настоятельно добивался от каждого самостоятельности в десанте. Учил ребят смекалке в бою. Весь отряд делил на группы — небольшие, но самостоятельно решающие общую задачу подразделения. И обязательно только по группам грузились на плавсредства. Во главе таких групп был старший. Кто первый достигал цели, огнем помогал другим, а потом шел вперед.
— Командование батальона, — заметил начальник штаба И. В. Жерновой, — рассадим по разным мотоботам. Если один погибнет, другой останется в строю, возьмет на себя руководство боем.
Совершенно правильно, — поддержал предложение командир пулеметной роты Б. М. Литовчак.
— Надо, — подчеркнул Рыбаков, — на каждый мотобот выделить комиссарами коммунистов, как делали раньше. Поручим им первыми десантироваться во чтобы то ни стало. При любых обстоятельствах... Я предлагаю Рощина, Замулу, Миронова, Кораблина...
— Позднякова, Шматько, — подсказал кто-то.
— Надежные ребята, — словно поставил точку Крайник, — всех знаю по боям в Новороссийске, по штурму города.
...Корабли с десантниками шли поотрядно, и каждый выстраивался согласно месту в ордере. По минным полям устремились к Эльтигену. Но врага врасплох не застали. Огневые точки фрицев подавить не удалось. Более того, поспешность и недостаточная подготовленность десанта, стремление командования Северо-Кавказского фронта любыми средствами опередить в освобождении Крыма войска маршала Толбухина — все это в условиях штормовой погоды сразу же обернулось значительными потерями.
«Охотник» шел полным ходом. Прижавшись к ходовой рубке, прячась от норд-оста и встречной волны, сидели Жерновой и Крайник. Вспоминали, в том числе, десант на Малую землю, Станичку... И тут раздался сильный взрыв. По ходу «охотника» встал столб огня и воды. Палубу захлестнула вода.
Корабль наскочил на мину. Подорвались еще два судна. Смертельно ранило флагмана десанта капитана 3 ранга Сипягина, сильно покалечило Жернового. Вздыбленная вода скинула в море Крайника. На бортовых леерах завис комсорг первой роты автоматчиков матрос Михаил Ковалев. «Охотник» горел. Кондрата подобрал торпедный катер. Мише удалось спрыгнуть на проходивший мимо мотобот. Сипягина и Жернового сняли на подошедший морской «охотник».
Вторично идти на Эльтиген и претерпеть весь ужас десанта Кондрату довелось уже с ротой автоматчиков лихого офицера Дейкало. Мотобот на одном моторе, имея десятки пробоин в корпусе, подошел к рыбацкому поселку. Дейкало первым спрыгнул в ледяную волну и побежал к проволочным заграждениям, частично разрушенным первым эшелоном десантников. Кругом трупы, воронки от мин и снарядов.
Вдруг по наступающим ударил немецкий пулемет. Строчил прицельно. Моряки залегли. Дейкало выхватил пистолет:
— Что, подыхать будем на песке?.. — заорал он. — За мной!
Впереди других бежали коммунисты: Дейкало, Крайник и Калинин.
В противотанковом рву шла рукопашная. Враг наседал, и перевес уже был на его стороне. Вихрем свалились на головы фрицев дейкаловцы. Вышвырнули и погнали немцев. Галина Петрова вынесла с «нейтралки» раненого комроты автоматчиков Цибизова, вместе с медсестрой Столяровой быстро перевязывала раненых. Санитары уносили и складывали под скалой убитых. Их было много.
Главстаршину Крайника — к Рыбакову! — кричал связной. — Крайник! К комиссару!
В противотанковом рву
За небольшим холмом, в подвале (на огороде) находился временно сооруженный КП 386 ОБМГТ. Комбат еще почему-то не высадился, и командование батальоном с первых минут боя взял на себя комиссар Рыбаков. Они вместе с майором Ковешниковым десантировались в первом эшелоне с ротой штрафников. Дмитрий Степанович Ковешников — 23-летний начальник штаба 1339-го полка смело вступил в командование всем десантом, так как комдив Гладков и штабисты допустили грубейшую ошибку, разместившись все на одном глубоко сидящем корабле. Прорваться через минное поле не смогли, а может, и не решились, вернулись в Тамань. За свою оплошность командир дивизии Гладков едва не попал под трибунал. В самую ответственную, самую роковую для десанта минуту части лишились единого командования, оказались разрозненными, а некоторые разбиты. Провал операции был бы неминуем. Но тут проявил смелость, решительность, командирскую выучку коммунист Ковешников, который, как и многие, участвовал в боях под Новороссийском, в десанте в Цемесскую бухту.
Десантники отражали неистовые атаки румын, подгоняемых немцами. Положение было критическим, чаша весов победы склонялась то в одну, то в другую сторону.
По вашему приказу прибыл, — доложил Крайник, явившись на временный командный пункт батальона.
— В самый раз, Кондрат Кондратьевич, — скупо улыбнулся комиссар. — Вы назначаетесь парторгом батальона. Много коммунистов вышло из строя. Убиты парторги рот Шматько, Вдовидченко, вместо них сейчас назначил Рощина, Замулу. Тяжело ранило Полянского. Вам придется не только его заменить, но, не теряя ни минуты, установить связь со всеми парторгами рот. Немедленно доведите задачу до каждой роты, каждого ротного офицера, каждого члена партии. Нужно, чтобы все хорошо владели конкретной боевой обстановкой.
Комиссар отлично знал, что у Крайника огромный опыт: награжден орденами Ленина, Отечественной войны 1 степени, медалью «За боевые заслуги», и все же посчитал своим долгом еще раз напомнить о месте коммуниста в этот решающий для десанта момент:
— Опирайтесь на агитаторов, комсомолию. Ребята хорошо дрались... И обязательно подумайте о приеме в партию.
Несмотря на немецких снайперов, пулеметный и минометный обстрел, Крайник ползком вернулся в противотанковый ров. Моряки, неся потери, экономя боезапас, отбивали новую вражескую атаку. Повсюду лежали убитые, потери были в каждом отделении, но и поле, лежащее впереди линии обороны батальона, устилали тела вражеских солдат. Крайник под неутихающим обстрелом продолжал обход взводов и рот. То и дело встречались солдаты из других подразделений, до сих пор не отыскавшие своих частей. Дрались там, где приходилось.
Удачную позицию во рву выбрали бронебойщики младшего лейтенанта Герасимовича, выслав вперед своих наблюдателей. Матрос Букин первым выстрелом поджег машину с фашистами, затем — вторую. С соседней высоты пулеметчик Вожак метким огнем не давал вражеской пехоте поднять головы от земли. Немцы подтянули минометную батарею, но Букин вовремя ликвидировал два миномета.
В атаку вновь пошли танки. Они изменили тактику, в лоб уже не лезли, маневрировали. Но пэтээровец Дубковский вскоре подбил один из них. И его ранило, взрывной волной сильно ударило о стенку рва, ружье отлетело в сторону. К десантнику подползла Столярова.
— Нет, сестричка, не до тебя, некогда, — улыбнулся Дубковский, — подай-ка ружье.
Два танка с десантом на броне заходили в тыл. Главстаршина Цымбал вступил в поединок. Очередями из автомата сбил солдат, а когда до головной машины осталось 10 метров, метнул противотанковую гранату. Подоспели друзья.
Выскочившего из башни танкиста срезал огнем старший матрос керчанин Владимир Финагин, автоматчик из взвода Кирилла Стронского.
Ранило Закудряева, товарищи решили вынести его из рва: Он отказался и продолжал командовать своим отделением.
После подхода роты Дейкало оборона окрепла, и противотанковый ров остался в руках моряков. За все 36 суток Огненной земли они не отступили с этого рубежа ни на шаг.
В день высадки Гладкова со штабом дивизии Дмитрий Ковешников, докладывая о положении на плацдарме, намекнул, что создалась удачная обстановка для удара всеми силами десанта, чтобы захватить Камыш-Бурун.
— Утро ночи мудренее, — ответил полковник и пригласил штабистов в капонир.
Удобный момент упустили, и гладковская «мудрость» чуть позднее обошлась лишними жертвами, а в некоторых случаях — бесславием.
Возможность прорыва на поселок горняков предвидел и комиссар Рыбаков. Он посоветовался с комбатом Беляковым, но тот не поддержал. Тогда Николай Васильевич вместе с Крайником решили идти в штаб 318-й дивизии. Явились к начальнику политотдела Копылову. Тот внимательно выслушал и с доводами согласился.
Однако Гладков, сославшись на недостаточные силы, отсутствие артиллерии, танков, план перехода в наступление отклонил.
На следующие сутки по указанию Рыбакова Крайник собрал на совещание парторгов подразделений. На повестке стоял один вопрос — правильная расстановка коммунистов и комсомольцев в обороне. Говорили и о приеме в партию.
Через несколько дней ночью речь уже зашла об агитаторах.
— Постоянно, — учил комиссар, — надо разъяснять сведения с Большой земли, читать газеты, сообщения Совинформбюро. Всеми средствами популяризируйте героизм, разжигайте ненависть к захватчикам, повышайте бдительность. Объясните причины сокращения рациона. Необходимо бороться с вшивостью, с дизентерией. И еще. Не вижу? «Боевых листков».
— Завтра же наладим их выпуск, — заверил Крайник.
Действительно, к вечеру, по окопам из рук в руки пошел первый «БЛ». Он был на мешковой бумаге из-под сухарей. В верхнем углу слова: «Прочти и передай товарищу. Когда прочтут все — возврати парторгу роты». Редактором листков стал старшина 2 статьи коммунист Бессмеянов. Закроется, бывало, плащпалаткой, согнется в окопчике, рядом матрос Евеняев, и при свете фонарика пишут, обрабатывают заметки.
Поступила радостная весть: Указ о присвоении ряду эльтигенцев звания Героев Советского Союза. В батальоне их стало 13, трое — из штрафников. И вновь от бойца к бойцу пошел свежий номер окопной стенгазеты: «Слава нашим Героям!» Берите пример с этих воинов, товарищи моряки, учитесь у них. Не давайте врагу покоя ни днем, ни ночью».
«Боевой листок» № 7 от 16 ноября был полностью посвящен парторгу роты Рощину. Он и коммунист-агитатор старшина Столяров были лучшими пулеметчиками из роты Бориса Литовчака.
Десять раз атаковывали фашисты высотку Столярова и откатывались назад, как волна от гранитной глыбы. Командир расчета умело менял позиции, огнем своего пулемета буквально сметал захватчиков.
В бою пал смертью храбрых лейтенант коммунист Сударев. Тело героя уложили в противотанковом рву. Выставили почетный караул. Вечером состоялся траурный митинг.
— Мы всегда будем помнить героические подвиги батальонцев, — говорил Кондрат Крайник. — Это Шумский, Титов, Стронский, Цибизов, Столярова, Копытин, Кораблин, Закудряев, Кривенко, Букин, Дубковский, Цымбал, Киселев, многие другие.
В партию приняли Галину Петрову, лейтенанта Герасимовича, матроса Копытина.
Всего на Огненной земле 125 бойцов 386-го ОБМП подали заявления о вступлении в партию. Принять успели 98, остальные погибли в бою, считая себя коммунистами.
По тылам врага
Пр просьбе комиссара К. Крайник собрал в неглубоком овражке, склонами сбегающем к Чурбашскому озеру, коммунистов. Их было немного, от батальона к декабрю осталось не больше полной роты.
—Сегодня,— начал Рыбаков, идем на прорыв. Мы — первые! Задача во чтобы то ни стало выйти к крепости,взять ее. Туда подойдут катера... Наша совесть, партийная честь требуют приказ выполнить.
— Кондрат Кондратьевич, — обратился Николай Васильевич к парторгу, — ты служил на батарее, Керчь знаешь, будешь за проводника.
При прорыве на болоте многих ранило. Раненых не подбирали. План движения (по подразделениям) нарушился. Из-за грязи, обстрела, разведка со своими задачами явно не справлялась. То тут, то там завязывались скоротечные стычки, мелкие бои.
«На территории обогатительной фабрики, — рассказывал потом Крайник, — попали в глубокий ров. Еле вылезли, подсаживая друг друга. Шли полем, на ногах налипли комья грязи. Над головами летали немецкие самолеты, сбрасывали осветительные ракеты. Нас пока не обнаружили. Встретили Гладкова, его под руки вели две женщины. Сказали, болен.
Прошли деревушку. Остановились и собрали людей. Меня спросили: «Как пройти в крепость?» Отвечаю, что надо поворачивать направо. А Гладков посмотрел на карту и говорит: «Нужно идти прямо». Я к Белякову, а комбат заявил: «Мы будем идти рядом с армией».
Снова двинулись. По дороге прошла немецкая машина, осветив фарами колонну. Залегли. Быстро перешли дорогу и вскоре вышли к Митридату.
События у Митридата описаны у многих по-разному. Все зависело от того, кто с какой группой оказался у горы. Четких команд не было, старшие командиры действовали по своему усмотрению. Крайник говорил, что позиции немцев на Митридате они атаковали дружно, с ними шел Рыбаков. На вершине наткнулись на власовский КП, часовой окликнул: «Стой, кто идет!».
КП забросали гранатами, охрану уничтожили из автоматов. После стычки с власовцами спустились вниз. В рядах десантников оказался начальник политотдела дивизии Копылов, он спросил Кондрата:
— До крепости сколько еще?
— Километров семь.
С перестрелками двигались по улице Свердлова. Миновали бочарный завод.
Занимался рассвет. Осмотрелись. Всего около 150 бойцов. Никто не знал, что делать. Где свои, где немцы — не известно. Вышли в поле, затем вернулись на Митридатскую сопку. И тут внезапно атаковали немцы. Рота Дейкало пошла в атаку, Крайник остался прикрывать КП. Отбивались через амбразуру блиндажа, выбрасывая назад залетавшие немецкие гранаты с длинными деревянными ручками. Немцы и румыны подобрались вплотную.
С трудом спустились в ров, который вывел в расположение батальона. Здесь Крайник встретил отделение коммуниста Левченко.
— Немцы атаковали штаб дивизии, — сказал он, — там Гладков. Приказ: штаб отбить.
— Поднимай ребят, вперед!
Моряки ударили по фрицам с тыла. Кто-то бил по немцам слева. Наступавшие фашисты залегли, их огонь ослаб.
В это время из бетонного укрепления выскочил Гладков и побежал вниз по склону горы. Навстречу к нему спешил Д. Ковешников со своими бойцами. Фашистская атака захлебнулась, но и удержать высоту не удалось.
Отбиваясь от наседавшего врага, от немецких танков, эльтигенцы стекались в район бочарного завода. С воздуха прикрывали наши «илы». Это было спасением.
С наступлением темноты подошли тендера, бронекатера. Плавающих в море подбирали торпедные катера...
Коммунист Кондрат Крайник после войны вернулся к своей любимой профессии, работал учителем, директором школы в селе Галушина Гребля. Потом коммунисты выдвинули его в райисполком, в райком партии. Но в душе он так и остался Учителем.
Б. СЕРЕГИН.
Вход
Регистрация
Галерея
FAQ
