Глава II.
ИЗ ИСТОРИИ МОРЕПЛАВАНИЯ
Многие тысячи лет существуют люди на берегах Черного и Азовского морей. Племена и народы воевали, торговали, сменяли друг друга во времени и пространстве. Все это происходило возле моря и впадавших в него рек, которые были удобными путями перемещения. Жить вблизи воды и не плавать, хотя бы с использованием простейших приспособлений и хотя бы у самого берега, было невозможно.
Предполагают, что первыми проникли в Черное море (Понт Эвксинский) опытные моряки — финикийцы, отважные моряки эгейского мира. Письменных памятников этого события не осталось[9].
Из цивилизованных народов античной эпохи раньше других на берегах Черного и Азовского морей появились, очевидно, древние греки. Пионерами были аргонавты, путешествовавшие за золотым руном из Греции в Колхиду. Датируется это путешествие XII в. до н. э.; воспевший его Гомер жил в VIII в. до н. э.
Путешествие «Арго» считается мифом, однако реальная возможность плавания по его маршруту именно такого судна доказана известным «повторным» плаванием «Арго» в 1985 г. под руководством Тима Северина. Правда, еще Эратосфен не верил, что плавания аргонавтов совершались только ради «золотого руна», а не ради грабежа и торговли, но не в открытом море, а вдоль берегов.
По мнению многих исследователей, Гомер в своем описании прямо указывает на прохождение аргонавтами Керченского пролива. Вот одна из ссылок на античных авторов:
«Немалое число как древних, так и позднейших писателей (между ними, и Тимей) рассказывают, что когда аргонавты после похищения руна узнали, что Эот своими кораблями занял устье Понта, то совершили удивительный и достойнейший подвиг, проплыв вверх по Танаису до его истоков и перетащив в одном месте корабль по суше, они уже по другой реке, впадающей в океан, спустились к морю и проплыли от севера к западу, имея сушу по левую руку: очутившись недалеко от Гадир (Гадиа), они вступили в наше море…»{73} Иными словами, сообщается невероятный путь аргонавтов по Дону, Волге, Волго-Балтийскому пути, вокруг Европы в Средиземное море. Активным сторонником этой версии был проф. С. А. Ковалевский{74}. По его мнению, один из стихов «Одессеи» (XII, 59—72) прямо рассказывает о плавании мимо огнедышащих грязевых вулканов Тамани.
«Здесь еще не пробегало ни одно человеческое судно, какое ни проходило, но морские волны и бушующее губительное пламя вместе уносят доски судов и трупы людей. Только один прошел тут мореходный корабль, всем известный «Арго» на обратном пути».
Именно на изобилующем грязевыми вулканами Таманском полуострове поместил Гомер ту печальную оголенную местность, где начинается подземное царство Плутона. Аргонавты с большими трудностями и опасностями прошли Керченский пролив за несколько веков до массового переселения греков и возникновения Боспорского царства.
Нам кажется, если принимать во внимание рассказ Гомера о бушующем губительном пламени на пути аргонавтов, то маршрут «Арго» пролегал не по современной основной. линии фарватера Керченского пролива, возможно в то время перегороженного косой Чушка или обмелевшего, а по Таманскому заливу, рукаву впадавшей в то время в залив Кубани, Ахтанизовскому лиману и далее по выходу Кубани в Азовское море близ современного Темрюка. Именно в этом случае аргонавты двигались сквозь цепь таких взрывающихся грязевых вулканов, как Горелая, Карабетова гора, Цимбалы, Бориса и Глеба, Ахтанизовская блевака и другие{75}.
Если же обратиться от мифа к историческим фактам, то они зачастую интереснее самой красивой легенды. Производя подводные исследования у Калиакры, болгарские ученые в 1975 г. обнаружили каменный якорь критского корабля, затонувшего около 3,5 тыс. лет назад. Это свидетельство появления в Черном море критских мореплавателей еще в XVI—XV вв. до н. э., т. е. за несколько веков до аргонавтов.
В VIII в. до н. э. началась «великая греческая колонизация Черного моря». Первые города-колонии — Синопа, Трапезунт (Трапезунд), Гераклея Понтийская возникли на южном берегу Черного моря. Местные жители были изгнаны. На западном побережье во второй половине VII в. до н. э. были построены Истрия (в устье Дуная) и ряд других поселений. По свидетельству Плиния, очень важную роль в колонизации Черного моря сыграл Милет, основавший около 90 колоний, в том числе в VII в. Ольвию в устье Днепра и Тиру на берегу Днестра. В VI в. милетяне основали Пантикапей, Феодосию, Нимфей, Тиритаку, Мирмекий[10], Феодосию на Керченском полуострове, Фанагорию (Сенная) на Таманском полуострове{76}. Южный маршрут греков пролегал через Фасис (Поти), Диоскуриаду (Сухуми) и в районе Пицунды.
Многочисленные греческие колонии-порты на Черном море свидетельствуют о том, что греческие суда плавали по всему морю и заходили в Азов. При этом они попадали в аварии, тонули и погибали в разных точках Черноморского региона. Следует оговориться, что в первые этапы греческого освоения Черноморского региона мореплаватели плавали преимущественно вдоль берегов, чтобы не терять ориентировки. Очевидно, погибшие суда того времени надо искать близ берегов.
Предполагают, что в районе Севастополя в VI в. до н. э. была безымянная торговая фактория. Во всяком случае достоверно, что греческие суда использовали бухты района Херсонеса как удобные якорные стоянки. В 422—421 гг. до н. э. на берегу Карантинной бухты был основан Херсонес Таврический — колония Гераклеи Понтийской. Был момент, когда в V в. до н. э. Гсраклея Понтийская перестала подчиняться метрополии, и та вынуждена была послать целый флот для усмирения своей колонии. Вероятнее всего, основными боевыми действиями были десантные и блокадные, чтобы лишить город подвоза припасов с моря. Можно предположить, что Гераклея Понтийская имела свой флот, ибо иначе она не могла основать «дочерние» колонии на северных берегах Черного моря, не могла торговать с северным Причерноморьем и районом Эгейского моря. Таким образом, на подходах к Гераклее Понтийской наверняка состоялись морские сражения, высадка десанта, что всегда приводит к потерям в корабельном составе. Не одно древнегреческое судно покоится в акватории на подходах к турецкому городу Эрегли (бывш. Гераклея). Очевидно, это было первое в истории крупное военно-морское сражение в акватории Черного моря.
Несомненно, сражениями сопровождалась и демонстрация силы, предпринятая Афинами в 444 или 437 гг. до н. э. в Черном море.
«…Перикл, вступив в Понт с большим и прекрасно снаряженным флотом, для эллинских городов выполнил все, о чем они просили, и вообще отнесся благосклонно, а окружающим варварским племенам и их царям и династиям показал величину могущества афинян, бесстрашие и смелость, с которыми они плавали куда хотели, и подчинили себе все моря».{77}
Древнегреческие суда, судя по античным периплам, следовали в Черном море по определенным маршрутам. Как уже отмечалось, первоначальное плавание греков было сугубо каботажным, и маршруты проходили лишь вдоль берегов, но уже в V—VI вв. греческие суда шли из Боспора Фракийского (Босфора) вдоль западных берегов до Истра (Дуная), а затем проходили напрямую от Истра (т. е. устья Дуная) до Херсонеса. При прохождении вдоль южного берега Крыма суда попадали в сферу влияния пиратов — тавров — и зачастую захватывались. В. Ф. Гайдукевич предполагает, что греческие суда уже в V в. совершали переходы в открытом море между мысом Сарыч (Крым) — мысом Керемпе (побережье современной Турции) — на расстоянии 263 км; прямые переходы между Боспором Фракийским и Боспором Киммерийским, между городами северного и южного берегов Черного моря. В этом случае риск оказаться в руках пиратов-тавров резко уменьшался.{78} Пиратская деятельность очень выразительно описывается Геродотом. Об интенсивности движения судов свидетельствуют находки остатков кораблекрушений у берегов Крыма. Археологи в 1964—1965 гг. установили случай кораблекрушения недалеко от Донузлава на глубине 4—5 м в 140—180 м от берега. Предполагается, что погибло гераклейское судно, шедшее из Гераклеи Понтийской с грузом до 3000 амфор. Это был относительно большой для своего времени корабль с днищем, обшитым свинцовыми листами. Иными словами, судно было сделано на уровне лучших образцов своего времени. Литературные свидетельства показывают, что не только торговый, но и военный флот Гераклеи в начале IV в. до н. э. не уступал лучшим эскадрам эллинистических государств Средиземноморья (рис. 9).
Рис. 9. Триера V—IV до н.э. Греция. Водоизмещение 100 т, 86 весел. Скорость 6 узлов. Длина 40 л, ширина 4 м, осадка 2 м. (По «Морскому атласу» — 1959. — Т.3, ч.1).
Обнаруженное судно, очевидно, было прибито штормом к берегу и затонуло. Последующие штормы завершили его разрушение, поэтому ныне мы находим лишь отдельные его обломки, разбросанные на площади свыше 7000 м2.
Еще одним свидетельством оживленного античного судоходства может служить обнаружение на подходах к Евпатории в 1980 г. затонувшей, предположительно греческой, триеры. Правда, обследование этого судна, проведенное в 1991 г. с помощью подводного телеробота, не дало возможности с достаточной степенью достоверности идентифицировать это судно, так как за десять лет после первичной находки корпус судна оказался практически полностью разрушенным рыболовецкими тралами, а манипулятор робота вышел из строя и взять образец дерева для определения возраста радиоуглеродным методом в лаборатории не удалось.
Есть указание в античных источниках на гибель судов и у берегов восточного Крыма, в особенности на морских маршрутах между Пантикапеем и Феодосией.
Вот одно из свидетельств Демосфена, относящееся к IV в. до и. э. «…Этот Лакрит сказал, что разбилось судно, шедшее из Пантикапея в Феодосию и что при крушении судна погибли деньги его братьев, случайно находившиеся на судне; оно было, говорил он, нагружено соленой рыбой, косским вином и. кое-чем другим; и говорили, что все это было нагружено вместо прежнего груза и что он хотел отвезти этот новый груз в Афины, если б он не погиб при крушении судна…{79}
Аварию одного из судов позже описывает Аппиан в своих периплах. «…Все (корабли) выдержали бурю невредимыми, за исключением одного, -который при причаливании, слишком рано повернувшись боком, был подхвачен волной, выброшен на берег и разбит. Впрочем, все было спасено, не только паруса, снасти и люди, но, и гвозди; даже воск был выскоблен, так что для постройки нового судна нужен был только корабельный лес, а его, как ты знаешь, большое обилие в Понте».
Греки господствовали на Черном и Азовском морях несколько веков и все время продолжались интенсивные плавания многочисленного торгового флота, ибо единственным торговым путем от греческих городов-колоний до метрополии Эллады был морской.
В 260 г. до н. э. царь государства Селевкидов Антиох II попытался захватить Византии. Дружественные византийцам греческие города — колонии Понта послали свои корабли с войсками и продовольствием на помощь осажденным. Только Гераклея Понтийская послала 40 кораблей!{80}
В 179 г. до н. э. понтийский царь Фарнак I заключил договор об оказании помощи Херсонесу, что было возможно только при наличии у него мощного флота.{81}
В Неаполе Скифском сохранилась надпись на камне о победе во II в. до н. э. скифского флотоводца Посидея, сына Посидея, над «пиратствующими сатархеями». Предполагается, что у скифов во II в. до н. э., начиная со времен царя Скилура, был свой флот{82}. Сообщается, что Посидей освободил захваченный сатархеями остров Левку (Змеиный).
Гибелью многочисленных кораблей сопровождались, очевидно, войны Митридата VI Евпатора (132—63 гг. до н. э.) и его полководцев. Корабли одного из его полководцев — Архелая — господствовали над Понтом. Сохранился декрет о героическом подвиге капитана одного из судов, который в критические моменты осады Ольвин скифами в условиях штормового Черного моря прорвался сквозь шторм из Синопы в Малой Азии в Ольвию, имея на борту отряд воинов Митридата и продовольствие.
С помощью флота другой полководец Митридата — Диофант подавил восстание скифов и рабов во главе с Савмаком (107 г. до н. э.) в Боспорском царстве.
По свидетельству Страбона, в устье Меотиды (т. е. в Керченском проливе) во время суровых зимних морозов полководец Митридата Неоптолем разбил варваров в конной стычке на льду, а потом — в морском сражении. Предполагается, что эти сражения Неоптолема с варварами азиатского Боспора произошли в 106—105 гг. до н. э. Очевидно, с Неоптолемом сражались конница и флот скифского царя Палака и тавров, либо остатки ранее разбитого флота Палака, ушедшего на Боспор и поддержавшего Савмака.{83}
В 70 г. до н. э. римский флот под командованием Цензорина блокировал Синопу. Брошенная на римлян синопская эскадра Митридата под командованием киликийского пирата Селевка наголову разбила римский флот.
По свидетельству Тацита, в 69 г. до н. э. «… в Понте неожиданно взялся за оружие раб, варвар, некогда командовавший царским флотом, — отпущенник Полемона Аникет… Он привлек на свою сторону пограничные с Понтом племена… и во главе значительных сил ворвался в Трапезунт. Расположенная здесь когорта, составлявшая в прошлом царский гарнизон, была перебита».
«Аникет сжег римские суда, забросав их горящими факелами, и стал полновластным хозяином на море, так как лучшие либурнские галеры и всех солдат Муциан еще прежде увел отсюда в Византию».
Войны Митридата VI Евпатора с Римом шли с переменным успехом. Во время этих войн Рим был вынужден направить в Понт Эвксинский крупные силы флота. С тех пор в течение нескольких веков вплоть до IV в. н. э. Рим содержал в Понте Эвксинском достаточно сильный флот… Мощная эскадра Рима базировалась в Херсонесе. Есть данные о стоянке римских судов в районе Харакса. Здесь, в частности, стояла Равеннская эскадра. По данным Флавия, для удержания в подчинении тавров, боспорцев, гениохов, колхов Рим содержал три тысячи гоплитов и сорок военных кораблей{84}.
В 67 г. до н. э. римский полководец Гней Помпей уничтожил пиратов в Средиземном море. Ему были даны чрезвычайные полномочия для борьбы с Митридатом VI Евпатором. Эскадра римских кораблей плотным кольцом блокировала Крым. Захватывались все суда, прорывавшие блокаду, а купцов, пытавшихся провезти товары в боспорские порты, казнили{85}.
В 63 г. до н. э. царь Митридат VI Евпатор покончил с собой. Война Боспорского и Понтийского царств против Римской империи была проиграна. Римское наступление с юга и севера Черного моря сомкнуло клещи, и Понт Эвксинский превратился во внутреннее римское море. При этом, подчинение Риму греческих городов, в частности Херсонеса, было меньшим злом, чем захват городов скифами. Так, в середине I в. скифы полностью осадили Херсонес, его граждане просили «великого императора и сенат» Рима о помощи. На двенадцатый день помощь пришла. Легат Мезии (дунайской провинции Рима) Тиберий Плавтий Сильван прибыл на кораблях римской эскадры к Херсонесу с севера, вероятно из Ольвии, и принудил скифов снять осаду. Очевидно, считает В. Н. Дьяков{86}, в состав сил римского флота, кроме прикомандированной к легату Мезии Равеннской эскадры, входили в качестве транспортов и суда греческих городов Ольвии и Тиры.
Командир всех римских черноморских вексилляций[11] находился в Херсонесе, где была военная канцелярия трибуна и самая крупная всксилляция{87}. Основные силы римской эскадры составляли небольшие быстроходные либурны — суда, построенные по типу иллирийских пиратских кораблей (рис. 10). Небольшие либурны несли сторожевую службу, более крупные выполняли боевые задачи. В последующем именно благодаря римскому флоту Херсонес уцелел в битвах с готами в III в. н. э. Проблема борьбы с пиратством возникла почти сразу же после появления судоходства. На Черном море существовало несколько очагов пиратства. Морской разбой в районах, где обитали преимущественно отсталые племена, стал своеобразным традиционным занятием на протяжении нескольких веков. Иногда пиратство приобретало угрожающие размеры, и тогда понтийские государства принимали решительные меры к его пресечению. Морской разбой временно прекращался, но не надолго, вновь нарушались морская торговля и экономические связи.
Рис. 10. Либурна I в. до н.э. — I в. н.э. Рим. (30 весел, скорость 7 узлов, длина 30 м, ширина 8 м, осадка 1 м). (По «Морскому атласу»:— 1959. — Т. 3, ч.1).
Одним из древнейших очагов черноморского пиратства являлось фракийское Черноморское побережье к западу и востоку от Босфора, в частности, район между городами Саллидесса и Аполлония. Ксенофонт (рубеж V и IV вв. до н. э.) рассказывает, что побережье у Саллидесса было разделено фракийцами столбами на участки, и добычей каждого считались корабли, выброшенные или причалившие на его участке{88}. Приводим текст, относящийся к 307—301 гг. до н. э. и как бы подтверждающий неискоренимость пиратства,: «…для защиты плавающих по Понту он (Эвмел) вступил в войну с варварскими народами, обыкновенно занимавшимися пиратством, — гениохами, таврами, ахеями — и очистил от пиратов море».{89}
Таврские пираты мешали греческому судоходству в течение нескольких веков. Первоначально захватывались и приносились в жертву Деве все потерпевшие кораблекрушение или причалившие к берегу, потом стали захватывать в море проходящие эллинские суда.
Как пишет Страбон, в римское время пираты бесчинствовали не только у берегоэ Крыма, но и у берегов Синдской области и у Горгиппии (совр. Анпы). «Племена ахейцев, загов и гениохов жили за счет морского разбоя. В море они выходили на небольших узких и легких лодках, вместимостью до 25—30 человек — камарах». Флотилии «камар» господствовали на море, нападая на купеческие суда, на города и даже на отдельные страны. Жители Боспора помогают им, предоставляя порты и рынки сбыта добычи».
«Варвары с удивительной быстротой понастроили себе кораблей и безнаказанно бороздят море… Когда море бурно и волны высоки, (на «камарах») поверх бортов накладываются доски, образующие что-то вроде крыш, и защищенные таким образом барки легко маневрируют»… (Тацит, т. II). Во времена Асандра (47—17 г. до н. э.), сменившего на Боспорском троне сына Митридата VI Евпатора Фарнака, в Пантикапее соорудили храм Афродиты Навархиды (судоначальницы) в память о какой-то морской победе, очевидно, над пиратами. О морских победах свидетельствуют и изображения на монетах богини Победы Ники на носу корабля.
Под угрозой римского военного флота Агриппы на Боспорский престол был посажен ставленник Рима — правитель Полемон (14—8 гг. до н. э.){90}. Как пишет Страбон, он предпринял военную экспедицию на кораблях через все Азовское море от Пантикапея к устью Дона и разорил за неповиновение пантикапейскую колонию — город Танаис{91}, (древний город в районе совр. Ростова).
В 45 г. н. э. в связи с интригами Рима был свергнут боспорский царь Митридат III (41—45 гг.), сын Аспурга, а на троне воцарился его брат Котис, посаженный с помощью римского флота и войск. Митридат III пытался вернуть престол, но был разбит и бежал в Танаис. Специальная экспедиция римских войск и флота захватила его в Танаисе, он был отправлен в Рим. Когда римский флот возвращался из похода в Танаис на свою базу в Херсонесе, его постигла катастрофа. Тацит (Ann. XII, 17) свидетельствует:
«При возвращении счастье нам изменило: некоторые из судов (войска возвращались морем) были отнесены к берегам тавров и захвачены варварами, причем были убиты начальник когорты и большинство людей вспомогательного отряда»{92}.
В конце II в. н. э. произошло некоторое усиление Боспорского царства, возрос его военный потенциал, увеличился военный флот. Во времена Савромата II (173—210 гг.) мощный боспорский флот действовал у южных берегов Черного моря. Как свидетельствует надпись на камне, найденном в Танаисе, флот Боспора очистил от пиратов морское пространство у Вифиния и Понта{93}.
В сороковых годах III в. н. э. Боспорское царство подпало под контроль готов. Большой флот Боспора оказался в их распоряжении. В частности, он выполнял все операции по перевозке войск готов через Боспор Киммерийский (Керченский пролив). На боспорских же судах готы-бораны совершили морские походы в 256 г., а затем в 257 г., когда они овладели Питиунтом на Кавказском берегу. Ряд походов был совершен и позже{94}. В одном из таких походов готы выставили военный флот в составе 500 кораблей!
Все войны, как правило, сопровождались военными потерями — от флота противника, от ударов стихий природы.
Не следует думать, что суда античного мира были небольшими и плохо сработанными лодками. По мнению некоторых исследователей, средний тоннаж античных торговых кораблей примерно равнялся среднему тоннажу европейских парусных судов XVIII в.{95}.
В VI в. до н. э. были широко распространены греческие петиконтеры водоизмещением в 30 т, длиной до 25 м, шириной 4 м, осадкой менее 1 м, вместимостью до 60 человек. В V—IV в. до н. э. греческие корабли были немного больше, до 60 т водоизмещением, до 30 м длиной и 5 м шириной, типичной была бирема. Примерно в то же время у греков появились и широко использовались суда водоизмещением до 100 т, длиной до 40 м, с осадкой до 2 м. Экипаж их составлял уже 200 человек.
Массовые римские корабли III—II вв. до н. э. были еще большими.
Трирема — наибольший массовый корабль того времени — имела водоизмещение 300 т, длину 50 м, ширину 6 м, осадку 3 м. Экипаж ее состоял из 350 человек (общая вместимость вместе с гребцами). Дальнейшим развитием триремы явилась либурна — судно водоизмещением до 80 т, с острыми обводами, с шарнирно закрепленным абордажным мостиком, с тяжелым грузом на конце для сцепления с кораблями противника{96}.
Как греческие, так и римские корабли имели одну мачту для обычного четырехугольного паруса и в качестве оружия — таран. С III в. до н. э. на кораблях начали устанавливать метательные машины, а затем и зажигательные снаряды. Конечно, были все эти корабли деревянными, а основным двигателем на них были весла, число которых доходило до 66, располагавшиеся в два и больше рядов.
Есть данные, что Гераклея Понтийская в начале III в. до н. э. имела на вооружении октеру, называвшуюся леонтофорой. Судно имело восемь рядов весел с каждого борта, каждый ряд — 100 гребцов. Таким образом, общая численность гребцов составляла 1600 человек. Кроме того, на октере было 1200 воинов{97}.
И это — далеко не самый крупный корабль античных времен. В Египте на Средиземном море при Птолемее IV (220—204 г. г. до н. э.) была построена тессароконтера с сорока рядами весел, длиной корпуса до 125 м и высотой 22 м. На этом корабле было 4 тыс. гребцов, 400 матросов и 3000 воинов!!! Это как будто бы рекордсмен античного мира, хотя несколько меньшие по размерам корабли известны и в других районах Средиземного моря. В строительстве крупных судов участвовал великий Архимед.{98}
Представьте себе возможную гибель такого Левиафана (а море есть море, все возможно!). Это была бы трагедия похлеще гибели «Титаника» или «Нахимова».
Масштабы судоходства, размеры военных флотов в античное время были весьма значительны.
В 89 г. до н. э., когда Митридат VI Евпатор начал военные действия против Рима, его флот насчитывал 400 боевых единиц. В античных источниках сообщается: «У Митридата… было… военных судов со скрытой палубой 300 и с двумя рядами весел 200 и соответственно все остальное к ним оборудование…»[12] В течение следующих двадцати лет война на море и на суше продолжалась с переменным успехом: то римский флот входил в Черное море, то опять победу одерживал флот Понтийского царства, вытесняя римлян в Эгейское море. По историческим данным, флот Митридата в течение всего этого времени поддерживался на уровне 400 единиц. Судя по переменным успехам в войнах, силы противника были примерно равны, и римский флот был ориентировочно таким же. Таким образом, вместе с торговыми судами в Черном море одновременно в те времена находилось не менее тысячи судов различного назначения, а, возможно, и гораздо больше.
Наществие готов в IV в. привело к гибели Боспорского царства и переносу центра мореплавания в юго-западную прибосфорскую часть Черного моря.
Первый документально подтвержденный морской поход славян, по мнению Б. А. Рыбакова{99}, в VI в. совершил на Царьград киевский князь Кий. В 626 г. н. э. славяне осадили Константинополь, большая лодейная флотилия проникла в пролив Босфор. В этом же веке и позже славянские флотилии плавали по всему Понту Эвксинскому и неоднократно выходили в Мраморное, Эгейское и Средиземное моря.
Феофилакт Симокатт (610—641 г. н. э.) сообщает, что «VI. 39… каган (владетель Болгарии — Е. Ш.) стал требовать от кесаря увеличения договорной суммы взносов. Так как император пропустил все речи варвара мимо края уха, то каган тотчас решил предпринять против него войну. Поэтому он приказывает славянам построить большое число легких судов, чтобы тем при переходе через Истр как бы накинуть на него узду».
Уже в древние годы масштабы морских войн были огромны. Феофан в своей «Летописи…» рассказывает, что в 754 г. по р. х. «… оолгары возмутились против своих господ… убили их и поставили в правители мужа злонравного по имени Телетзин….Многие из бежавших славян обратились к императору, и он поселил их на Артанане. 17 июня император отправился во Фракию и послал туда флот по Эвксинскому морю до 10000 судов, из которых каждое тащили 12 лошадей»!
В 765 г. по р. х. 12 мая «…Константин двинул флот, состоящий из 2000 судов, против Болгарии и сам, сев на русские суда, намеревался плыть к реке Дуная…» Флот достиг Варны и здесь, к общему удовлетворению болгар и императора, удалось договориться о мире. Как видим, демонстрация военно-морской мощи была чрезвычайно масштабной. О высоком уровне судостроения русов середины VIII в., надежности судов свидетельствует и тот факт, что император плыл именно на русских судах.
Очевидно, одним из первых совершил морской поход против южночерноморских городов славянский князь Бравлин. Об этом событии М. Грушевский сообщает, ссылаясь на «Житие Стефана Сурожского». Он, однако, датирует поход Бравлина началом IX в.{100}. Другие литературные источники датируют эти походы VI в., концом VIII в. Бравлин именуется Новгородским князем.
Рис. 11. Поход Руси водою. По Грушевскому: «Iсторiя Украïни». Львiв; Киïв, 1913. — С. 74).
В 831 г. славяне совершили поход в Эгейское море, затем захватили черноморские города Сурож и Амасра. В 860 г. 200 (по данным венецианской хроники 360) больших челнов и 20 тысяч воинов Руси вновь напали на Царьград. Византийские войска во главе с императором Михаилом находились в это время в походе в Малой Азии. Столица фактически оказалась без защиты. В своих «Беседах» византийский патриарх Фотий вспоминает о нашествии русов в 860 г. весьма драматично: «… О, как все тогда расстроилось, и город едва, так сказать, не был поднят на копье!.. Помните ли тот час, невыносимо горестный, когда приплыли к нам варварские корабли… когда они проходили перед городом, неся и выставляя пловцов, поднявших мечи, и как бы угрожая городу смертью от меча». Русы прорвались в Мраморное море, целую неделю (с 18 по 25 июня) держали Константинополь в осаде, разграбили окрестности. Император Михаил срочно вернулся из похода и заключил договор о «мире и любви»{101}. Флот русов покинул Босфор. По другим данным, вопрос решила неожиданная буря. Русские челны были разбиты, и Русь покинула Царьград. Потери наверняка были весьма значительными: штормовое Черное море не для небольших деревянных судов (рис. 11).
Летописец Нестор пишет о походе князей Аскольда и Дира на Царьград в 866 г. Скорее всего, это поход, датированный в других источниках 860 г. В более поздних летописях с этим неудачным походом связывается даже захват Киева Олегом.
«И услышал Олег, что Аскольд и Дир ходили войной на Царьград и возвратились в Киев осрамленными и с малой дружиной, взял с собой Игоря Рюриковича и пошел к Киеву и убил Аскольда и Дира и погреб их на горе»{102}.
Есть сведения, что в 866—867 гг. между Русью и Византией был заключен новый договор о дружбе и союзе.
Как правило, торговые суда везли собранное князьями «полюдье», чаще всего морем в Византию. Иногда часть судов направлялась на Восток через Керченский пролив в Хазарию. Движение торговых караванов или военных судов на Византию было также достаточно опасным: по берегу, наблюдая за судами, часто двигались печенеги, дожидаясь, когда хоть одно из судов будет выброшено на берег или причалит. Поэтому, если море выбрасывало даже одну однодревку, вся флотилия приставала к берегу, чтобы сообща противостоять печенегам. Опасность нападения печенегов исчезала лишь после прохождения устья Дуная{103}. Широко известен поход князя Олега к Царьграду в 907—911 гг. Огромный флот «моноксилов» подошел к Царьграду. Судя по данным летописей, было применено техническое новшество, изумившее греков: воины, подходя к берегу, вытаскивали лодьи на сушу, ставили их на колеса и, подняв паруса, подступали к городу{104}. Эта акция имела глубокий смысл. Дело в том, что вход в бухту Золотой Рог (в древнерусских летописях называемую Судом) греки успели загородить громадной железной цепью, надежно закрывавший бухту от судов. Летопись рассказывает: «И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на них корабли. И с попутным ветром подняли они паруса и пошли со стороны поля к городу. Греки, увидя это, испугались и сказали через послов Олегу: «Не губи города, дадим тебе дани, какой захочешь».
Надо полагать, в данным случае речь шла о перетаскивании легких моноксилов волоком на катках через водораздел и проникновении их в бухту Золотой Рог в обход цепи{105}. Любопытно, что более чем через пятьсот лет так поступили турки, захватившие Константинополь. Византийский император уплатил значительную дань (по 12 гривен на судно и дань для русских городов). Олег прибил свой щит к воротам Царьграда. Но главное было не в дани и не в военных амбициях. Главным был чрезвычайно выгодный для Руси договор, регламентировавший продажу в Константинополе-Царьграде полюдья, ограждавший русских купцов от угнетений, обеспечивавший их длительное — до полугода — пребывание в Константинополе на содержании императора. Мир с Византией направил воинственные интересы Киевской Руси в ином направлении — на восток. Так, по данным мусульманского историка Масуди, в 913 г. огромный русский флот из 500 судов прошел через Керченский пролив, направляясь в Каспийское море. В 943 г. русы вновь прошли этим путем{106}. Еще в 935 г. отношения Руси и Византийской империи были довольно дружественными, ибо в этом году корабли и воины князя Игоря совместно с греческими ходили походом в Средиземное море — в Италию. Византийская сторона постепенно отошла от выполнения условий договора. В этой связи Русь через тридцать лет — в 941 г. предприняла новый поход против греков, ибо мирная торговля с Византией была ей необходима. М. Грушевский отмечает, что князь Игорь Старый привел 10 тысяч лодей под стены Константинополя. Время для нападения было выбрано удачно, ибо основной греческий флот в это время выступил против арабов. Греки судорожно собрали все наличные корабли, перекрыли Босфорский пролив и применили против флота Киевской Руси «греческий огонь», который казался русам «небесными молниями». Деревянные суда легко загорались от этого древнего прообраза напалма. «Греческий огонь» и штормовая погода вынудили русский флот отступить от Константинополя, он двинулся к малоазиатским берегам. Посланная императором македонская кавалерия разбила отряды русов, ушедшие в глубь берега за припасами. Стоявшая в порту Вифиния русская, флотилия была блокирована греческим флотом Феофана. С огромными потерями флотилия прорвала блокаду и устремилась к берегам Фракии. Отставшие суда русов были настигнуты греками и сожжены «греческим огнем». Многие воины утонули, часть попала в плен. Все же ушедшая вперед часть русской флотилии благополучно прорвалась; корабли ушли к Керченскому проливу,- чтобы избежать засады печенегов у Днепра{107}. Поход был проигран{108}. Взятые в плен русские воины были казнены в Константинополе.
Два года Русь собирала новые силы. Князь Игорь готовил реванш. Торговля с Византией была просто необходима. В 943 г. херсонесские корабли дозора, стоявшие у Днепро-Бугского лимана, испуганно сообщили в Херсонсс о новом походе Руси. Немедленно в Константинополь был послан херсонесский корабль с известием для императора Романа: «Се идут. Русь, без числа корабль покрыли ее суть море корабли». Испуг от предыдущего набега Руси на Византию и от создавшейся тогда критической ситуации был еще слишком свеж в памяти, чтобы начинать новую войну. К Игорю были отправлены «лучшая боляры» — высокопоставленные парламентеры. Между тем, флот Руси продвинулся к Дунаю, где остановился на промежуточной стоянке. Как сообщает летопись, император Роман обратился к Игорю: «Не ходи, но возьми дань, юже имал Олег; придам и еще к той дани». Исход сражения был неизвестен. «Известно ли, кто одолеет? мы ли? они ли? и с морем кто совестен? Под нами не земля, а глубина морская: в ней общая смерть людям». И дружина решила «не бившися имати золото и серебро и паволоки»{109}. Флот вернулся к Днепру. В 943 г. был подписан новый договор между Киевской Русью и Византией, обеспечивающий для Руси свободу навигации и судоходства на Черном море, а экономически — сбыт полюдья. Небезынтересно, что в договоре 911 г. и в договоре 943 г. есть пункт о помощи греческим послам и купцам в случае кораблекрушения.
Вот как записан этот пункт в договоре: «…VI. Когда ветром выкинет греческую лодью на землю чужую, где случимся мы, русь, то будем охранять оную вместе с ее грузом, отправим в землю греческую и проводим сквозь страшное место до бесстрашного. Когда же ей нельзя возвратиться в отечество за бурею или другими препятствиями, то поможем гребцам и доведем лодью до ближней пристани русской. Товары и все, что будет в спасенной нами лодье, да продается свободно; и когда пойдут в Грецию наши послы к царю или гости для купли, они с честью приведут туда лодию и в целости отдадут, что выручено за ее товары. Если же кто из русских убьет человека на сии лодии или что-нибудь украдет, то примет виновный казнь вышеозначенную»{110}.
Надо полагать, гибель судов была настолько распространенным явлением, что этому посвящен особый пункт в соглашении из десяти пунктов.
Мир на Черном море продолжался недолго. Уже в 969 г. киевский князь Святослав во главе флота из 500 лодей и 20 тысяч воинов спустился по Днепру в Черное море. 30 тысяч войск во главе со Свенельдом и братом князя Глебом двинулись конным путем на юго-запад для встречи со Святославом. Византия спровоцировала нападение печенегов во главе с Курей на Киев. Вернувшись с частью войск, Святослав разгромил печенегов у Киева, после этого опять ушел в Болгарию, где успешно разгромил войска нового византийского императора Иоанна Цимисхия. Тот был вынужден заключить мир, который сам же и нарушил, отправив в устье Дуная, где базировался Святослав, 300 кораблей с «греческим огнем». Русы немедленно вытащили свои корабли на берег у городской стены Доростола. Греческие корабли не рискнули подойти к Доростолу, что облегчило русам вылазки на судах. В одну из темных ночей двухтысячный русский отряд совершил дерзкую контратаку на лодьях, захватив большие запасы хлеба, пшена и убив многих византийских солдат. Император пригрозил командующему флотом казнью, если подобная вылазка повторится{111}. После сражений с греками и обороны Доростола, где засели русско-болгарские войска, Святослав был вынужден подписать Доростольский мир, помириться с греками, уйти из Болгарии. Цимисхий обязался пропустить корабли Святослава из Дуная. Поздней осенью русская флотилия добралась, наконец, до ДнспроБугского лимана. Здесь были получены сведения о новом нападении печенегов и о засаде их у днепровских порогов. Флотилия осталась зимовать в низовьях Днепра в тяжелейших условиях, потеряв многих людей во время этой неудачной зимовки. Ранней весной 972 г., разделившись на три группы, корабли Святослава двинулсь вверх по Днепру, где их уже ожидал подкупленный Цимисхисм печенежский хан Куря, неосмотрительно отпущенный великодушным Святославом из киевского плена. Дальнейшее известно: флотилия и сам Святослав погибли в районе порогов{112}.
В летописях нет данных о морских войнах Киевской Руси на Черном море во княжение Владимира. Тем не менее морские военные походы были. Широко известен факт взятия Херсонсса князем Владимиром (989 г.). И почти неизвестно то обстоятельство, что войско князя Владимира доставлено в Херсонсс морем, на судах, которые стали на якорь в гаванях Херсонсса, скорее всего, в Стрелецкой бухте. По некоторым источникам, общее число судов у князя Владимира достигало 350!{113} Войска князя Владимира окружили Херсонес и взяли его. Данных о действенной морской блокаде в летописях, однако, нет (рис. 12).
Рис. 12. Красные паруса. Поход Владимира на Корсунь. Картина Н.К. Рериха (1900).
(История русского искусства. Т. 2. Кн. 2. Изд-во изобразит, искусства. М.: 1981).
Видимо, морем отбыли в Византию шесть тысяч воинов, отправленных князем Владимиром в помощь императорам Византии после женитьбы на византийской принцессе Анне. Именно они помогли ликвидировать антиимператорское восстание мятежного Фоки и восстановить спокойствие в империи.{114}. Скорее всего, морские походы Владимира были относительно бескровны, и особых потерь флот Киевской Руси не понес. В последующем вспомогательные отряды Киевской Руси неоднократно участвовали в походах Византии в Средиземное море. Данных о конфликтах Руси и Византии нет вплоть до 1040 г., когда сын Ярослава Мудрого — тоже Владимир — предпринял новый поход.
Трагический исход имел этот поход князя Владимира Ярославовича. Причиной похода послужило как будто бы убийство в Византии одного из русских купцов. Сын Ярослава Мудрого Владимир «пойдя в лодиях и придоша в Дунай» (устье Дуная использовалось как плацдарм для последующего броска на юг){115}: Разве что сил было маловато для удара по могущественной, хоть и хиреющей империи: 400 судов и 20 тысяч воинов[13]. Следующий переход — и флот русов уже у пролива Босфор. Суда бросили якорь у маяка Фар (Искрест). Требования киевского князя были также традиционны: заключение мира и выплата дани. Император Константин Мономах отверг ультиматум и бросил греческий флот против лодейной флотилии Владимира, перегородившей выход из Босфора. Противоборствующие долго противостояли друг другу, не начиная сражения. В это время усилившийся шторм перешел в страшную бурю. «Сильный ветер двинулся с востока на запад; взмутив море вихрем, он устремил волны на варвара и потопил одни из его лодок тут же, так как море поднялось в середину им, а другие, загнав далеко в море, разбросал по скалам и утесным берегам». Это свидетельство Михаила Тесла{116}. В «Повести временных лет» говорится то же: «И быть буря велика, и разби корабли Руси». По нашему мнению, это описание бури, сопровождавшейся смерчем. Большие греческие триремы в проливе были отчасти укрыты от шторма. Наконец, по сигналу императора Константина две византийские галеры устремились вперед, несмотря на бурю. Лодьи немедленно окружили их, но греки применили «греческий огонь» и тяжелые камни. 10 лодей было сожжено и разбито. В наступление двинулись главные силы византийцев. Шторм оказался важнейшим союзником византийского флота. Ветер переворачивал лодьи, разбивал их о скалы; в море с галер на лодьи летел «греческий огонь». Как свидетельствуют литературные источники, множество судов было сожжено «греческим огнем», утоплено близ берега. Погиб и корабль киевского князя. «И княжь корабль разбил и ветер и взя князя в корабль Иван Творимиричь, воевода Ярославль»{117} (рис. 13).
Флот киевского князя отступил и укрылся в бухтах к северо-западу от пролива. Император Константин Мономах опрометчиво посчитал его деморализованным и отправил в погоню всего 24 судна (по другим данным — 14). Однако Русь отступила только под ударами шторма. Греческие корабли были окружены, взяты на абордаж и уничтожены, четыре галеры захвачены. Погиб и. сам командующий греческим флотом — Феодорокан.
Рис. 13. Император посылает свои корабли на Владимира Ярославовича (левый рисунок); греки побивают корабли Владимира (правый рисунок).
(По М. Грушевскому: «Iлюстрована iсторiя Украïни». — К.: «Наук. думка», 1992. — С. 101).
Воины с погибших в битве русских судов были выброшены на берег близ Босфора. Спаслось 6 тысяч человек, это были экипажи минимум 150 «моноксилов»; если считать и погибших — гораздо большего числа лодей. Их объединил воевода Вышата, пытавшийся вывести свой отряд в Киевскую Русь сушей. Однако под Варной отряд был разбит, многие (800 человек) попали в плен{118}. Их судьба была ужасной: в Константинополе всем выкололи глаза, отрубили правые руки. Лишь одному из сотни оставили по одному глазу, чтобы он мог вести державшихся друг за друга людей. Затем искалеченные люди были отпущены. Вереницы калек потянулись на север. Немногие добрались домой. Воевода Вышата вернулся домой через три года{119}.
…В XI—XII вв. в низовьях Дуная сложилось многочисленное славянськое население, связанное с Киевской Русью, прежде всего с Галицкой землей. Низовья Дуная и Днестра получили название «Берладь». Берладники, иначе подунайцы, были смелыми мореходами, рыбаками, охотниками, земледельцами, не подчинявшимися князьями.
В летописях извещается, что в 1159 г. Иван Ростиславович Берладник «ста в городах подунайских и изби две кубаре и вся товара много в нею…»{120} Как поясняет В. В. Мавродин, речь идет о захвате лодей галицких купцов — кубар. В 1159 г. берладники захватили крупный опорный пункт Киевской Руси в конце водного пути из варяг в греки — Олешье (совр. Цюрупинск). Лишь через год воевода Юрий Нестерович разбил берладников и преследовал их по морю до низовий Дуная, где «избиша» и «в полон взяша».
В 1223 г. те же подунайцы (иначе еще — «галицкие выгонцы») собрали крупное войско для поддержки князей Киевской Руси в битве на Калке. Татарские разведчики настороженно следили на Днепре за появлением огромного флота лодей, численность которых достигала тысячи. Это был крупный морской поход из устья Дуная в; нижнее течение Днепра.
Вскоре — в 1240 г. Киев был захвачен монголо-татарскими завоевателями. Славяне на несколько веков оказались отрезанными от Черного и Азовского морей.
Историки справедливо отмечают, что на Руси наряду с маленькими деревянными челнами для морских походов времен Киевской Руси сооружались специальные морские суда. Их строили тысячи плотников, паруса ткали тысячи женщин. Весной из Киева караваны в 400—500 судов пробивались через днепровские пороги, где на них нападали печенеги, в низовья Днепра, к острову Березани. Здесь суда дооснащались парусами, мачтами, реями, уключинами и веслами. Общая численность торгового флота Руси, надо полагать, изменялась в зависимости от обстоятельств, для военных походов князей собирались флотилии до 2000 судов, а иногда, если верить летописи, и больше.{121}
Судостроение славян прошло в своем развитии несколько этапов{122}.
Древнейшим судном восточных славян являлся архаический «кораб», создававшийся из ивовых прутьев, обшитых корой (отсюда кораб) и кожами, очень быстрый, неустойчивый и непригодный для плавания в море. Славяне пользовались такого рода судами тысячи лет. Вторым по времени, гораздо более совершенным типом судна явилась лодья, иначе однодревка, в греческих источниках — моноксил. Она изготовлялась из огромных стволов деревьев длиной 10—15 м, выдолбленных изнутри и способных вместить сравнительно большой груз и много людей. Однодревки были также неустойчивыми, удобными для путешествий по рекам и озерам, но не по морям. Предком этих судов явился существующий до сих пор рыбацкий долбленый челнок-душегубка.
Третьим типом судов, с которыми, собственно, славяне и появились у стен греческих крепостей уже в своих первых походах, и которые неправильно были названы моноксилами, явились «набойные лодьи». Колода-однодревка составляла только основу, на которую набивались доски, что увеличивало размеры, грузоподъемность, устойчивость лодьи.
Четвертым типом судов послужили лодьи, целиком сделанные из досок — «лодья досчаная», «досчаник». Такого рода суда достигали больших размеров, иногда имели громадные деревянные ребра — шпангоуты и назывались еще «набойными» лодьями, заморскими, или морскими, лодьями. Близки к этим лодьям «насады». О соотношении размеров русских судов можно судить по их оценке в «Русской правде» князя Ярослава. За кражу морской лодьи полагалось заплатить 3 гривны, за набойную лодью штраф в 2 гривны, за лодью — 60 кун (в гривне 60 кун), за струг — гривну, за челн — 20 кун. Очевидно, в русском флоте были суда разных типов, причем значительной грузоподъемности. В договоре 907 г. говорится: «а в корабли по 40 муж». Константин Багрянородный приводит данные о том, что на 7 русских судах размещалось 415 воинов, а на 10 — 629 воинов! В среднем считается, что экипаж одной морской лодьи составлял 40—60 человек.
Лодьи были, следовательно, достаточно велики, но, в то же время, легки, подвижны, доступны для перетаскивания волоком. Это были суда типа река-море, приспособленные для операций на мелководьях рек, устьевых зон, прибрежных зонах моря. Тактика боя их сводилась к молниеносным внезапным нападениям, абордажному бою, быстрому отходу, использованию своего превосходства в скорости и маневренности. Русские суда ходили в море, в зависимости от обстоятельств, под парусами и на веслах.
Сцена Черноморского театра военных действий, однако, не опустела после вынужденного ухода мореходов Киевской Руси в XIII в.
В 1296 г. на Кафу (Феодосию), принадлежавшую тогда генуэзцам, напали венецианцы, сожгли весь генуэзский флот, лучшие здания в городе. Венецианцы пытались обосноваться в Кафе, но под давлением крымского хана через год были вынуждены эвакуировать свои войска. В Кафе вновь воцарились генуэзцы.{123}
В 1453 г. произошло событие, определившее во многом историю судоходства на Черном море. Огромная армия турецкого султана Мехмеда II в марте осадила Константинополь. Называют цифры от 150 до 400 тысяч воинов, осаждавших Константинополь. Флот был более скромным по численности, но и он насчитывал 80 военных и 300 грузовых судов. Флот Византии состоял всего из 30 судов. Бухту Золотой Рог ограждала тяжелая железная цепь. 20 апреля три генуэзские галеры, сражавшиеся на стороне Византии, и крупный византийский корабль, вооруженный «греческим огнем», вступили в неравный бой с турецким флотом и выиграли сражение, прорвавшись в бухту Золотой Рог. Множество турецких судов было сожжено, в Константинополь доставлено оружие и продовольствие. Взбешенный султан, наблюдавший неравное сражение с берега, лишил турецкого командующего флотом Балтаоглу всех постов, имущества и приказал бить его палками. Между тем, турецкие завоеватели предприняли неожиданный маневр. У стен Галаты через водораздел был сооружен деревянный помост. Его смазали жиром и за одну ночь волоком перетащили турецкую эскадру в бухту Золотой Рог. Византийские моряки пытались вновь применить «греческий огонь» и сжечь турецкий флот, но на этот раз их попытка окончилась неудачей. Один из кораблей византийского флота погиб. 29 мая турки ворвались в город. Итальянская флотилия, участвовавшая в обороне Константинополя, снялась с якоря, толпы византийцев пытались попасть на суда, но, в основном, безуспешно. Вырвалось 20 судов, воспользовавшись тем, что турецкие суда устремились к городу для участия в грабеже. Город был отдан победителям на три дня. Зверства, грабежи, насилия турецких завоевателей не поддаются описаниям. Здания и храмы сжигались, множество жителей погибло, 60 тысяч продано в рабство. Вместо Константинополя на картах появился город Стамбул{124}. Черное море почти на два века превратилось в турецкое озеро.
В 1456 г. турецкий султан Мехмед II отправил турецкий флот, насчитывавший тогда уже 480 кораблей разной величины, для захвата богатой Кафы. Защищенный крепкими стенами город, еще ранее осажденный татарами, решил сопротивляться, но уже на пятый день осады консул Антоний далла Габелла капитулировал и вручил туркам ключи от города. В захваченном городе начались массовые казни и грабежи. Тысячи генуэзцев были переселены в Стамбул. При этом 150 человек из них захватили по дороге корабль и бежали в Килию, откуда и принесли в Геную печальную весть о падении города Кафы{125}.
Впрочем, есть исторические данные о том, что сама Кафа поступала с другими городами не лучше. Ожесточенная торговая конкуренция греков из Балаклавы привела к тому, что Кафская колония отправила против Балаклавы военную экспедицию в составе 20 судов и 6 тысяч воинов под предводительством Карла Ломеллино, которые взяли штурмом и разорили Балаклавское (тогда — Чембало) укрепление. Генуэзские исследователи Стелла и Джустиниани датируют этот поход 1464 годом. Надо полагать, он был раньше, ибо в 1456 г. Кафу уже захватили турки.
Под властью турок началось новое развитие Кафы. В XVI в. она называлась Кучук-Стамбул (Малый Стамбул). По словам Шарфена, в 1663 г. в гавани Кафы стояло до 400 судов, а в городе обитало до 80 тысяч жителей! Кафа стала крупнейшим рынком русских, украинских, польских невольников, которых тысячами пригоняли татарские завоеватели после своих разбойничьих набегов на южную Россию, Украину, Польшу.
Одной из самых больших бед в восточной части Черного моря в средние века было пиратство.
Венецианский посол в Персии в донесении от 25 июля 1572 г. рассказывает, что черкесы-христиане вышли в море на 24 кораблях, разграбили все селения за 300 миль от города Конья, увели женщин в плен. 6 вооруженных галер были отправлены султаном Селимом с приказом охранять города Анатолии.
Нередко в море разбойничали и черкесские князья{126}. Впрочем, один из главных промыслов генуэзцев — работорговля — исключает малейшее сочувствие этим хищникам и в какой-то мере оправдывает пиратов, ибо основной контингент невольников составляли черкесы, а также русские, украинцы, поляки и другие жители прибрежных стран.
В XVI в. казаки начали походы против турок и татар, что подорвало владычество Турции в Черноморском регионе. Почти полтора столетия их рейды в Черное море держали в напряжении одну из сильнейших мировых держав, какой являлась тогда Турецкая империя. Не случайно М. Грушевский так описывает впечатления французского посла в Константинополе: «поголоска про чотири козацьких човни на Чорнiм морi лякає турок бiльше, нiж вiсть про чуму»{127}.
Рис. 14. Казацкая чайка (рисунок Боплана). (По М. Грушевскому: «Iлюстрована iсторiя Украïни». — К.: «Наук. думка», 1992. — С.236).
Казацкие морские челны получили название чаек (от турецкого «каик», «чаик» — круглая лодка) (рис. 14). По описаниям Боплана, каждая чайка была длиной до 60, шириной от 10 до 12, глубиной до 8 футов (фут — 30,48 см), снабжалась двумя рулями. Чайки обычно не имели киля, они изготовлялись из выдолбленного ивового или липового бревна длиной до 45 футов. Это бревно обшивалось досками на 12 футов в ширину; сбоку как бочонки привязывались от кормы до носа вязанки камыша — камышовая обводка. С каждой стороны чайки — по 10—15 весел. Ставилась и мачта с довольно плохим парусом. Один челн 60 искусных мастеров изготавливали за 15 дней.
Обычно чайки делали в районе Чертомлыцкой сечи. Здесь же в протоках прятали уже готовые челны и оружие. После принятия решения о походе за две недели создавался флот в 80—100 лодок, каждая несла от 4 до 6 фальконетов (небольших орудий калибром 45—100 мм), 50—70 казаков, боеприпасы, пищу.
Турецкие галеры обычно караулили казаков у входа в Днепро-Бугский лиман близ турецкой крепости Очаков. Однажды турецкая галерная флотилия рискнула подняться вверх по Днепру почти до самой реки Чертомлык, где многочисленные заросшие камышом острова создают чрезвычайно трудный для навигации архипелаг.{128}В лабиринте островов галеры были расстреляны казаками, многие потоплены. С тех пор турецкий флот не рисковал подниматься вверх по Днепру более чем на 4—5 миль. Как ни караулили выход казаков турецкие галеры, казацкие чайки всегда прорывались в море. Во всей Блистательной Порте тревога: казаки вырвались в море! Весть об этом немедленно передается в Константинополь. Но увы! Уже поздно! Казаки мчатся с огромной скоростью. Их утлые челны _ быстроходны и маневренны. Через 40—56 часов после выхода из лимана они уже у берегов Анатолии. Оставив на каждой лодке несколько человек, казаки захватывают города, грабят, жгут, опустошают Анатолию, освобождают пленных христиан; встреченные в море турецкие корабли берут на абордаж.
Чайки возвышаются над водой всего на 2,5 фута. В волнах их трудно заметить. Завидев турецкий корабль, казаки снимают мачты и занимают такую позицию, чтобы к вечеру солнце было у них за спиной. В полночь 80 или 100 чаек бросается на абордаж. На врага устремляется половина удальцов с каждой чайки. После захвата турецкого или другого судна изымаются все малообъемные ценности (золото, серебро, парча), судно пускают на дно вместе с экипажем.
Обычно турецкий флот караулит вход в Днепро-Бугский лиман, чтобы перекрыть пути отхода возвращающимся казакам. Но «казаки смеются над этим». Иногда они обходят вход в лиман, перетаскивая чайки волоком. 200—300 человек перетаскивали одну лодку. Иногда прорывались сквозь строй галер, иногда уходили другим маршрутом — через Керченский пролив, по р. Миусу и далее волоком в р. Самару, приток Днепра. Наиболее опасны для чаек встречи с турецким флотом днем, когда их расстреливают из пушек, тогда казаки ищут спасения в бегстве. В сражениях с галерами погибают до двух третей казаков. Редко возвращается на родину более половины участников рейда. Донские казаки для выхода в море вынуждены преодолевать еще одно препятствие: огромную цепь близ города Азова, которую турки натягивают через Дон. Поэтому казаки поднимаются вверх по Донцу, перевозят чайки на р. Миус и по ней спускаются в Азовское море. Тактика запорожцев и донцов, техническое вооружение, суда одинаковы. (История походов излагается долее по Д.И. Яворницкому){129}.
В походах участвовало обычно несколько тысяч человек, часты были совместные походы донцов и запорожцев. Численность участников, маршруты рейдов менялись, но сценарий похода почти всегда был один и тот же.
Боплан утверждает, что постоянные рейды казаков на Черном море начались с 1585 г., фактически же — гораздо раньше — в начале XVI в.{130} Еще в 1516 и 1527—1528 гг. казаки сражались у Очакова под началом Ланцкоронского. В 1545, 1547, 1548 гг. они спускались к тому же Очакову, захватывали турецких послов, мстили татарским завоевателям, грабившим Украину.
В ответ на татарские набеги князь Дмитрий Вишневецкий, один из основателей Запорожской Сечи, во главе пятитысячного отряда воевал с турками под Азовом, а Даниил Адашев с отрядом в 8000 человек пробился в устье Днепра на чайках и отсюда десантировался в Крым. Разгромив многие города и селения Крыма, он освободил множество пленных христиан, успешно вернулся к Днепру и поднялся вверх до Сечи. В 1561 г. Вишневецкий спустился на чайках по Дону, высадился близ Кафы. Турецкий султан послал на помощь Кафе галерный флот, который в схватке с казаками понес большие потери. Высадить турецкий десант в Кафе не удалось, и турецкий флот вернулся в Анатолию{131}.
В 1564 г. Вишневецкий был предательски захвачен в Молдавии и отправлен в Константинополь. По велению султана, озлобленного нападениями казаков на города Анатолии и Крыма, Вишневецкий и его спутник Пясецкий были сброшены живыми с высокой башни на железные крюки стены у морского залива между Константинополем и Галатой. Пясецкий погиб сразу же, а Вишневецкий зацепился ребром за крюк и несколько дней висел еще живым, проклиная султана и мусульманскую веру. Эта зверская казнь послужила канвой для героической песни про казака Байду.
В 1574 г. низовые казаки во главе с атаманом Фокой Покотило «разгуливали» по Черному морю. В этом же году в Черном море действовала казацкая флотилия Самийла Кошки (попав в плен он 25 лет — до 1599 г. — просидел гребцом на турецкой галере).
В 1575 г. чайки атамана Богданко вышли в открытое море, прорвались к Малой Азии, захватили и разрушили Трапезунт, Синоп, другие турецкие города, разорили окрестность Константинополя.
В 1576—1579 гг. казаки не раз штурмовали Трапезунт, Синоп, Варну, Силистру, окрестности Босфора.
Турция почти столетие пыталась обуздать казацкую вольницу, заставить казаков отказаться от походов, принудить Польшу остановить казаков.
В 1588 г. низовые казаки (1500 человек) взяли Очаков, прошли Днепро-Бугским лиманом в Черное море и, пристав к берегам Крыма между Гезлевом (Евпаторией) и Перекопом, разграбили ряд татарских селений.
В 1589 г. 800 запорожцев во главе с атаманом Кулагой вновь оказались в открытом море близ Гезлева. На своих малых стругах они взяли на абордаж турецкий корабль, затем ночью ворвались в Гезлев, разграбили его, но в бою с татарским калгой Фети-Гиреем потеряли 30 человек пленными. Погиб и атаман Кулага. Оставшиеся в живых казаки ушли из Евпатории и напали на г. Аккерман (Белгород-Днестровский), затем проникли в Азовское море, совершили набег на Азов, где взяли в плен 300 человек.
Взбешенный султан отправил в устье Днепра караулить возвращение казаков три каторги-галеры с «огненным боем» и четырьмя пушками каждая. На борту галеры — 50 янычаров. Позже эскадру увеличили еще на пять галер.
С 31 мая по 18 июня 1594 г. флотилия из 50 чаек, имея на борту 1500 запорожцев во главе с Богданом Микошинским, пыталась прорваться в Черное море, но была вынуждена отступить, поскольку турки бросили против нее 8 галер, 15 каравелл, 150 сандалов.
В 1599 г. при прорыве блокады Днепра казаки были разбиты; погибло несколько чаек и их экипажи, в том числе их предводитель — Семен Скалозуб.
Удачнее действовали казаки в 1602 г. В море прорвалось 30 чаек. Близ Килей они захватили турецкую галеру; у оз. Бугаз, возле впадения Днестра в Черное море, казаки взяли на абордаж турецкий корабль, шедший из Кафы, и вернулись в Днепр. Посланные турецкими властями четыре галеры с янычарами на борту уклонились от боя, и казаки благополучно вошли в устье Днепра.
В 1605 г. казацкие чайки вновь объявились в море, достигли Варны, захватили город, разграбили его и сожгли.
В 1606 г. казацкая флотилия чаек приняла бой с турецким флотом и после ожесточенного абордажного сражения захватила 10 турецких кораблей.
Штормовая весна 1614 г. оказалась неудачной для казаков. Они прорвались в море из Днепра, но штормовая погода сорвала поход. Волны разбросали чайки, некоторые из них были потоплены, другие выброшены на берег, где казаков захватили турки. Гибельный поход не остановил Сечь. В том же году другой отряд казаков численностью до 2000 человек вновь вышел в море. Во главе отряда стояли казаки — бывшие турецкие невольники, принужденные турками принять ислам. Их называли «потурнаками». «Потурнаки» прекрасно знали Турецкое побережье, систему обороны, ее сильные и слабые стороны. Чайки прорвались к берегам Малой Азии и захватили богатый цветущий город Синоп. Гарнизон города был уничтожен во время штурма, погибло много мусульман, все стоявшие в порту суда были сожжены, пленные христиане освобождены. Урон, нанесенный Турции, достигал 40 млн. злотых! Разгневанный султан приказал казнить великого везиря Насаф-пашу, но затем, по просьбе своей супруги, помиловал его и ограничился только тем, что избил везиря своим буздыганом (булавой). Против казаков были брошены большие силы — примерно 4000 янычар, на галерах, прибывших к Днепро-Бугскому лиману раньше, чем вернулись чайки казаков. По одной из версий, казаки пытались силой пробиться к устью Днепра, но понесли большие потери. Лишь небольшая часть казаков вернулась в Запорожье. По другой версии, турецкий флот в район устья Днепра послал жаждавший мщения великий везирь Насаф-паша. Командующий турецким флотом Шакшак Ибрагим возглавил флотилию из нескольких судов с отборными войсками. Ему удалось прибыть к устью Днепра раньше, чем достигли этого района казацкие чайки. Турецкие корабли встали в засаде. Однако казаки причалили к берегу, в районе волока в 5 милях восточнее засады, перенесли свои чайки в Днепро-Бугский лиман по суше (200—300 человек на одну чайку) и в этот момент были атакованы турками. Из двухтысячного отряда погибло двести человек, 20 запорожцев попало в плен. Бросив часть добычи, основные силы казаков прорвались в Сечь. Пленные были увезены в Константинополь и преданы там мучительной казни в присутствии делегации жителей Синопа.
Весной 1615 г. 80 чаек запорожцев подошли к самому Константинополю, сожгли пристани в пригородах и, преследуемые турецким флотом, ускользнули к устью Дуная. Султан в это время охотился вблизи столицы, увидев горящие пригороды, он в испуге вернулся в свою резиденцию и лично отправил турецкую эскадру к Дунаю. Возле Дуная преследуемые и преследующие неожиданно поменялись ролями. Казаки внезапно напали на турецкую эскадру и разгромили ее. Часть кораблей эскадры была потоплена. Остальные корабли казаки разогнали по всему морю. Командующий эскадрой был ранен и попал в плен. Шесть галер и двадцать мелких судов захватили казаки в абордажных боях. Казаки ушли в Днепр и перед Очаковом, турецкой крепостью, сожгли захваченные галеры.
В 1616 г. новый поход казаков в Черное море возглавил Петр Конашевич Сагайдачный. 2000 казаков на чайках напали в устье Днепра на турецкую эскадру под началом Али-паши, захватили полтора десятка галер, до ста челнов. Паша бежал, бросив остатки эскадры. После разгрома эскадры казаки нанесли стремительный удар по Кафе — центру торговли христианскими невольниками в Крыму (рис. 15).
Рис. 15. Гравюра «Здобуття Кафи» из книги Касияна Саковича «Biрш на жалосний погреб…». 1622 г.
(По П.М. Жолтовському: «Украiнський живопис» XVII—XVIII ст.» — 1990. С.231).
Город был сожжен, множество христиан освобождено. После этого казацкая флотилия также стремительно ринулась на юг, пересекла Черное море и устремилась к Анатолии. С хода был захвачен порт Минера. Оставив лодьи, казаки пешим походом подошли к Синопу, а затем и к Трапезунту и штурмом взяли оба города, разгромив турецкие войска и эскадру под командованием генуэзского адмирала Цикали-паши. При возвращении чайки окружили у берегов Анатолии три больших турецких корабля, взяли их на абордаж и потопили, захватили несколько меньших турецких судов и, узнав от турецких моряков о засаде у Днепра, повернули к Керченскому проливу, преодолели Азовское море и вошли в устье Дона. Отсюда Сагайдачный повел свое войско на Сечь пешим походом. Между тем, не дождавшись казацкой флотилии, турецкие корабли рискнули двинуться вверх по Днепру громить Сечь. Острова, где располагалась Сечь, оказались пустыми. Несколько сот казаков, остававшихся в Сечи, вовремя ретировались, и турки ушли ни с чем. Татарская орда возвращавшаяся из совместного с турецкой флотилией похода, неожиданно попала под удар двигавшегося из морской экспедиции отряда запорожцев Сагайдачного. Вся орда была истреблена, многочисленные пленники освобождены.
В 1619 г. казаки опустошили европейскую часть Турции, взяли Варну. Чайки господствовали в море, успешно уклоняясь от массированных ударов турецкого флота.
В 1621 г. огромная запорожская флотилия, имея на борту десять тысяч казаков во главе с Богданом Хмельницким, вышла по Днепру в открытое море. Казаки разгромили турецкий флот, стоявший в засаде, захватили и сожгли 12 турецких галер, остатки турецкого флота гнали до самого Константинополя и, захватив большую добычу, спокойно вернулись. Мудрость командира и значительные силы обеспечили успех рейда. В том же году казаки еще раз вышли в море. Этот поход закончился неудачей. 18 чаек было захвачено при прорыве турецких заслонов под Очаковом; 200 человек пленено в открытом море, 300 человек захвачено турецким капитаном-пашой Халилем у Кафы. По повелению султана 200 запорожцев из числа захваченных в плен были зверски казнены в районе Дуная.
Несмотря на трагедию, в 1622 г. казаки вновь объявились в Черном море, захватили несколько турецких кораблей и благополучно ушли. В этом же году состоялся второй поход запорожцев и донцов под началом атамана Шило (700 человек на 25 стругах). Поход закончился настоящей катастрофой. Казаки разорили несколько турецких селений, но были разгромлены флотом Реджеб-паши, захватившим 18 чаек и 400 (по одной версии) или 500 (по другим источникам) пленных.
И тем не менее натиск запорожцев и донцов на Турецкую империю продолжался. В июне 1623 г. 100 чаек, имевших по 70 запорожцев на борту, прорвались в Черное море. Флотилия двинулась к Кафе, где стоял турецкий флот во главе с Капудан-пашой. Флот был блокирован казаками. Запорожцы принудили Капудан-пашу пойти на переговоры с крымским ханом, которого турки пытались сместить. После этого чайки двинулись к Босфору. 21 июня чайки стали на якорь на виду у жителей Константинополя. Город охватила полнейшая паника. Однако казацкие чайки неожиданно ушли в море, чтобы через несколько дней появиться вновь. На этот раз казаки сожгли маяк, прибрежные селения. И опять исчезли. Через два месяца чайки вновь прорвались в Босфор, сожгли селение Еникой и отошли. Этот поход прошел без существенных потерь.
В 1624 г. уже 150 чаек несколько раз атаковывали Босфор. Турецким военачальникам пришлось впервые со времен Византии загородить огромной цепью бухту Золотой Рог, чтобы защитить от запорожцев сераль султана. Против казаков двинулся огромный турецкий флот в 500 боевых единиц. Запорожцам удалось отбиться от турок и уйти в родные места.
В 1625 г. вдохновленные успехами предыдущих рейдов. 15 тысяч запорожцев и донцов на 300 чайках вновь напали на города Синоп и Трапезунт. Турецкая эскадра из 43 крупных артиллерийских кораблей во главе с турецким адмиралом Реджеб-пашой вступила в бой с казаками у юго-западных берегов Черного моря близ Карагмана. Сражение было чрезвычайно кровопролитным. Верные своей тактике, казаки выступили против адмиральской галеры. Гребцы, — попавшие в неволю запорожцы, — бросили весла. Бичи надсмотрщиков оказались бессильными. Люди умирали, но адмиральский корабль оставался неуправляемым и недвижимым. И все же победили турецкие моряки. Как часто бывало на Черном море, вопрос решил ветер, очень сильный ветер, подувший прямо в нос казацким чайкам. Битва была проиграна, катастрофически проиграна, потери казаков огромны. Из 300 чаек погибло 270! 780 казаков попало в плен. Закованные в железо, они были посажены гребцами на галеры на вечную каторгу. Это была настоящая катастрофа. О турецких потерях в документах не сообщается, но они наверняка были, и весьма значительные.
Есть данные еще об одном походе донцов и запорожцев в том же году под началом запорожского полковника Шафрана, семь лет прослужившего невольником на галере в Кафе и бежавшего затем на Дон. Донцы и запорожцы захватили Трапезунт и вернулись на Дон.
6 ноября 1625 г. 70 запорожских чаек вновь вышли на просторы моря, но преобладающий в силах турецкий флот окружил их и захватил примерно половину флотилии. Захваченные чайки вместе с казаками отправили в Константинополь.
Более удачным был набег 300 чаек под водительством Богдана Хмельницкого в 1629 г. Казаки дошли до стен Константинополя, сожгли несколько селений в окрестностях города, навели «провеликий страх и смятение», захватили многие города западного побережья Черного моря — Созопол, Варну, Балчик, Килию, Измаил. Близ острова Монастыри (предполагаю, это современный остров Большевик близ Бургаса — Е. Ш.) турецкий флот из 40 галер настиг стоявшие на якоре чайки. Мудрый воин, Хмельницкий сманеврировал и, прикрывшись арьергардом из восьми чаек, вывел весь казацкий флот из-под удара. Из восьми пошедших на самопожертвование чаек арьергарда семь были захвачены турками и доставлены вместе с экипажами в Константинополь, одна из чаек арьергарда сумела прорваться и вместе со всей флотилией вернулась в Сечь. В литературе не удалось найти оценок действий Хмельницкого как флотоводца. Между тем успешные морские походы крупными силами в тяжелейших условиях вполне заслуживают специальных исследований.
В 1629 г. значительные силы казаков вновь оказались у Босфора. Авангард из 12 чаек проник ночью в пролив и по каналу подошел к Константинополю. Сильный ветер вновь сыграл с казаками злую шутку. Чайки ветром загнало в середину турецкой эскадры из 14 галер. Запорожцы не растерялись. Бросив чайки, они высадились на берег и забаррикадировались в греческом монастыре. Не дождавшись возвращения авангарда и заслышав стрельбу, пятьдесят чаек прорвались в Босфор, вошли в канал, захватили две турецкие галеры и к концу четвертого часа осады выручили своих братьев. На этот раз запорожцы вернулись домой победителями и с большой добычей.
В 1630 г. попытка нового похода запорожцев была пресечена близ Очакова турецким флотом во главе с Капудан-пашой. 53 захваченные чайки и 800 пленных Капудан-паша отослал в Константинополь как трофеи.
В 1633 г. гетман запорожский Сулима с войском в несколько сот человек прошел на чайках в Черное море, проник в Азовское море, взял крепость Азов (по другим предположениям — его пригороды), вернулся в Черное море, разорил турецкие города в Малой Азии, а также города Аккерман, Килию, Измаил, многие мелкие селения и благополучно вернулся.
В 1635 г. запорожцы пять раз выходили в Черное море. При возвращении из похода в августе Сулима с казаками обнаружили наскоро сооруженный инженером Бопланом польский редут и польский гарнизон в нем. Казаки штурмом взяли редут и разрушили его. Командир польского гарнизона полковник Морион и весь гарнизон были истреблены. Вскоре польским властям удалось захватить Сулиму. По требованию турецкого и татарского послов он был четвертован в Варшаве.
Запорожцы неоднократно участвовали в действиях донцов против турецкой крепости Азов, занимавшей стратегически выгодную позицию и запиравшей выход из Дона в море. В частности, 21 апреля 1637 г. соединенные силы донцов и запорожцев (4400 человек) захватили Азов.
В 1638 г. 1700 донцов и запорожцев на 153 чайках вышли в Черное море через Керченский пролив. Султан отправил против казаков турецкий флот. В морском бою казаки потерпели поражение, однако быстро оправились. Против них были брошены корабли под командованием начальника арсенала Порты Пиале-ага и наместника города Кафы. Часть флотилии чаек во главе с атаманом попала в руки турок, остальные струги укрылись в дельте реки Кубань. Турецкое командование стянуло к устью Кубани все силы — из Керчи, Кафы. Сюда же были брошены татарские войска. В течение семи дней объединенные силы преследовали по Кубани казацкую флотилию. При отступлении казаки потеряли 5 чаек и 500 воинов. Флотилия ушла вверх по Кубани, в устье притока Кубани реки Адагум, где произошла еще одна неравная битва.
В ходе боя с преобладающими силами мусульман большинство казаков погибло, 250 человек и 30 чаек захвачено. Чайки и пленных в доказательство своей победы турки отправили в Константинополь. В это же время Пиале-ага по приказу султана напал на казацкие чайки у Тендры, захватил 10 лодок. Пленные мусульмане были отпущены, казаки в кандалах отправлены в столицу. Эта фатальная полоса неудач означала, пожалуй, закат казацкого морского флота. Усиление артиллерии на турецких кораблях, рост их водоизмещения делали единоборство казаков с турецким флотом все более и более неравноправным. Активность запорожцев на морских путях Черного моря после этих сражений заметно снизилась. Правда, еще в 1641 г. запорожцы вместе с донцами героически воевали с турками под Азовом и заставили отступить огромное войско султана. Но в целом Запорожская Сечь оказалась в это время в особенно трудном положении. На юге сильный турецкий флот блокировал выход в море из устья Днепра; на севере польские войска, особенно засевшие в крепости Кодак, всячески стесняли возможности маневра запорожцев. В устье Дона выход в море запирала крепость Азов, по-прежнему остававшаяся в руках турок. Маневры донцов также были ограничены.
И тем не менее… В 1650 г. донцы вновь прорвались к Константинополю.
В 1652 г. донские казаки нанесли удар по восточному берегу Черного моря. Чайки донцов достигли укрепленных турками городов Поти и Батуми и благополучно прорвались на Дон.
В 1654 г. запорожцы вновь проникли в Черное море, пытались взять Варну, но неудачно.
В 1655 г. донские казаки прошли через Керченский пролив, захватив Тамань, и затем стремительным броском подошли к Кафе и Судаку, захватили оба города и благополучно вернулись.
В 1656 г. туркам удалось восстановить свой контроль над крепостью Очаков, захваченной ранее казаками. Возможности прорывов в рейды для запорожцев заметно ухудшились.
В 1659 г. донцы и запорожцы совершили кругочерноморский рейд, захватив Кафу, Гезлев, Синоп, Тамань, Темрюк.
В 1661 г. чайки донцов ворвались в Керченский пролив, захватили Керчь, а затем пересекли Черное море с севера на юг и появились под Трапезунтом.
В 1676, 1685 гг. донцы захватили Темрюк, а в 1681—1689 гг. — Темрюк и Тамань.
Дальнейшее развитие судостроения и судовой артиллерии делало все более сложной борьбу лодочной флотилии с артиллерийскими кораблями. Штормы, ветры, артиллерия объединились против лодок. И хотя галерный флот сохранялся еще достаточно долго, развитие флота показало — время удальцов на лодках уходило в прошлое. Полуторавековая эпоха героев моря заканчивалась.
Вход
Регистрация
Галерея
FAQ
