Форум "В Керчи"

А сюда предлагаю постить понравившиеся стихи, можно свои

«Капля»

Летела капля с высоты
И любовалась, как под нею
Мосты, дороги и леса
Лежат, струятся, зеленеют.

Был восхитителен полет,
Свист ветра, духа ликованье,
Свобода, скорость и восторг
Пьянящего очарованья.

И кто бы смог ей объяснить
В тот яркий миг самозабвенья,
Что это вовсе не полет,
А так, свободное паденье…

Пусть ждет безжалостный удар,
Прольются по асфальту лужи,
Безумный, дерзкий твой полет
Наверно был кому-то нужен…

«К другу»

Мой друг, не замечай обид,
И проходи с улыбкой мимо,
Когда какой-нибудь «москит»
Жужжит над ухом горделиво.

Перетерпи его укус,
Неглубоко проникнет жало,
Противник сей не для тебя,
Пусть лучше им займется «жаба».

А.С. ПУШКИН

ПРОРОК

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, --
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, --
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей".

Мои :)
Сказ про паучка и пчелу

Возле старой деревеньки
Где струится ручеёк,
А коров щекочут травы
И резвится пастушок,
Старый дедушка усатый
Раскурив резную трубку
Улей покряхтев поставил,
Да под самый под стожок.

Забежав на прутик ивы
В солнечном луче игривом
Протирая глаз повесы
Притаился паучок.
До полудня не обедав,
Даже мушки не отведав,
Вдруг заметил возле деда
Симпатичный хоботок.

В ту ж минуту оживился
Да желудок взбеленился,
И без памяти влюбился
В недотрогу паучок.
Сплёл для пчёлки паутинку
С переливами как льдинка
И подмигивая, пчёлке
Нежный подарил цветок.

А пчела расправив крылья
Да украсив брюшко пылью
Меж блестящих ниток сети
Охмуряла паучка,
Будто вся горит от страсти,
Да как будто вся во власти
Напевая комплименты
В улей свой заволокла.

В дифирамбах рассыпаясь,
На желудок свой ссылаясь
И в своём инстинкте каясь
Ей признался паучок,
Что в его любви сгорая
Будет пчёлка словно в рае
Если только лишь позволит
Впрыснуть ядовитый сок.

Тут пчелиный рой поднялся
Долго паучок метался,
Весь от страха лютой смерти,
И пчелиной мести взмок.
Да, мораль здесь основная -
Пчёл люби не озлобляя,
А иначе попадёшься
В собственных сетей силок.

Я в тяжелом плаще и в
перчатках из кожи вола
Щекочу мостовую набитою
ладаном тростью,
В облачении полном, посол
моего ремесла,
Я иду принимать дорогую
веселую гостью.
Гостья входит в дома через
створки закрытых дверей,
По мостам и каналам
пускается в дикую пляску,
И, как принято это в
республике вольной моей,
Я иду на свиданье, надев
карнавальную маску.
В круглых птичьих глазах по
осколку прозрачной слюды,
А в изогнутом клюве – из
дальней страны благовонье,
Но смешон маскарад перед
пастью великой беды,
И смешон мой диплом, что
получен в ученой Болонье.
Гостья в городе нашем свои
утверждает права,
Ни cуду, ни cенату за то не
давая отчета:
Мочениго Джованни - дож
номером семьдесят два –
Был повержен шутя. А
безродных – так этих без
счета.
Целовала она мавританских
купцов, христиан,
Бородатых менял, что живут в
иудейском законе,
Ей в палаццо своем соблазнён
сам старик Тициан,
А еще до него - молодой
небогатый Джорджоне.
Вот один из любовников –
пламя гниенья внутри,
В кровь искусанный рот жадно
дышит, бормочет невнятно,
На измученной шее, в
подмышках, в паху – волдыри,
На пергаменте щек - мертвой
плоти чернильные пятна.
Он увидел меня – и в глазах
не надежда, а страх
И сознанье того, что
бессильна моя медицина,
Что нелепа моя шарлатанская
палка в руках,
Что четыреста лет отделяют
от стрептомицина.
Душный воздух, в котором
зараза, отчаянье, гной,
Остановят, не пустят к лицу
ароматные соли,
И зловещая маска – трусливый
экран между мной
И разлившимся морем
сплошной человеческой боли.
Я рукою махну, и к постели его
подойдут
Два больших, как утёсы, уже
обреченных атлета
И поднимут его, и на лодке с
другими свезут
Умирать в лазарет на чумной
островок Лазаретто.
Сколько сотен и тысяч туда, а
назад – никого
Носит вниз по Большому
Каналу печальная барка.
И за всех пассажиров и,
может, себя самого
Я поставлю свечу в
кафедральном соборе Сан-
Марко.
А когда вновь опутает улиц
твоих западня,
Я глотну, как вина, клуб
волшебно сырого тумана,
И не страшно ничуть - ты без
маски узнаешь меня,
Город слёз и любви,
нереальный, как Фата
Моргана.
Вот облезлая крыса навстречу
устало ползет,
И к финалу приблизилась
средневековая сказка...
А по серой воде мимо ярких
дворцов поплывёт
Безопасная, глупая, подлая,
страшная маска.

Обалденные стихи, а кто автор?

Автор скрывается под псевдонимом Бабука. То есть я думаю, что это псевдоним на Стихи.ру. А вещь называется Medico de la Peste. Доктор Чума. Так в Венеции в период эпидемии называли маску, которую одевали доктора-смертники. В носовой части были благовония, шафран и чеснок. В руках такие доктора носили трость для того, чтобы здоровые издали видели, кто идет, и не подходили...

ВСЕВОЛОД РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

КЕРЧЬ

Запрыгало рваной корзиной,
Ударило грохотом в дом.
Все небо, как парус холстинный,
Вспороло сверкнувшим ножом.

Расплющило капли, к конторе
Приклеило мокрую сеть,
А гладкое скользкое море
Уже начинает кипеть.

Уж бродят сосущие смерчи
Меж небом и рваной водой,
Уж низкие мазанки Керчи
Сверкнули зеленой слюдой.

А парус рыбачьей бригады
Ложится под острым углом
И режет курчавое стадо
Тупым Деревянным ножом.

Твое?