Форум "В Керчи"

Евгений Рейн

Глоток ночного кислорода,
Экспресса ближний перестук…
Так вот она, моя свобода –
Была и выпала из рук.

Прислушиваясь, спотыкаясь,
Глотая никотина яд,
Я жив ещё, я жив, покамест,
Меня во тьме не различат.

Я жил нелепо и убого,
Старался двойкой бить туза,
Но я не клянчил дней у Бога,
А попросту глядел в глаза.

И что-то высмотрел и понял:
Мне не осилить этот взгляд,
Я жизнь чужую проворонил,
В своей и вовсе виноват.

И вот, когда подземным эхом
Меня тревожит этот мир,
Я не хотел быть человеком,
Как мой небесный конвоир.

И я узнал, что в «одиночке»
Я смею поразить Того,
Кто разделяет дни и ночи
На бешенство и торжество.

Саша Бесt
Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет
Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет
Чтоб когда-нибудь вместе камин растопить стихами
С головой завернуться в коричневый мягкий плед
И заполнить разлуку известными нам штрихами

Я запомню тебя, чтоб при встрече тепло обнять
Чтоб насквозь пропитаться твоей пеленой прохлады
Чтоб за все эти годы друг друга простить… понять
Чтобы взять кочергу и собрать угольки баллады

Я запомню тебя, чтоб при встрече легко солгать:
«Я совсем не скучал в этом обществе светских пташек
И вообще, ты прости, мне к другой пора убегать»
А в ответ: «Посмотри! Изумительна роспись чашек»

Я запомню тебя, чтоб больнее было терять
Чтоб кому-то сказать: «Извини, я влюблен в другую»
Чтобы ночью тайком целовать золотую прядь
И отчаянно - больно унизить тебя нагую…

(c) Саша Бес

Саша Бесt
Ведьмы умеют плакать
Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме.
А в городе снег все такой же прозрачно-синий.
Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей!
Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?»

Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза.
… и так надоело во всем и всегда быть первой.
Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?»

Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил
Открыла глаза, ненавидя людей и утро.
Ты злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?»

Дороги и тропы истоптаны черным котом.
А в городе дождь и промерзлая эта слякоть.
Шутила сквозь слезы, когда я напомнил о том…
«Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?»

22.01.09

http://gannaura.livejournal.com/1445.html
прям стихи моего детства отчего-то почти половину помню
Пришла зима,
Замерзли реки,
Одели шубы человеки.
Александр Пушкин, 1802г. (3 года)

***
Посреди песочка
деревце стоит,
На одном листочке
червячок сидит.
Червячок веселый -
он пустился в пляс,
И с него все люди
не сводили глаз.
***
Ночью выпал звездный град
И усыпал Летний сад.
Вышли из него русалки,
Меж дубов сыграли в салки.
А луна с лазурным оком
На дубу сидела боком.
Лиза Аникина, 13 лет.

***
Я видывал яблоко
В царском саду.
Ему не завидовал:
Ведь оно за решеткой,
Оно за решеткой.

***
Красивая лодка
По морю плывет,
По морю плывет.
За лодкой селедка
По морю плывет,
По морю плывет.
Никита Толстой (сын А.Н.Толстого и Натальи Крандиевской), 4 года
Достигнув пятилетнего возраста, Никита создал нечто вроде триолета:
Бабушка спит,
Она храпит.
Из-под подушки вылезает кит
И говорит:
«Бабушка храпит,
Она спит».

Тыква
Лежит рядочком с брюквой,
И кажется, вот-вот
От счастья громко хрюкнет
И хвостиком махнет.
Сережа Орлов, школьник

***
В лесу все тихо,
Даже свет не упадет на землю.
Кабан пройдет, шурша опавшею листвой.
И снова становится все тихо.
Вдруг белка перескочит ветку
И, не сорвавшись,
Углубится в лес.
И снова тихо,
Как будто не было тут белки
И кабана, шуршавшего листвой…
Сергей Курчаткин, 11 лет, г. Энгельс, 1990

Вечерний Киев
Кончается февраль.
Еще трещит мороз,
и свет от фонарей
запутался в сугробах.
А на деревьях лютая зима
срывает злобу,
плетя косу
из веточек берез.
На стеклах Дед Мороз
рисует мир лесной.
Продрогшие троллейбусы
ползут по снежным улицам.
На перекрестке светофор
от снежных хлопьев щурится.
А ветер пахнет хлебом и весной.
Вика Ивченко, 9 лет, г. Киев, 1990

***
Мне кажется, мой папа – инопланетянин.
Он длинный весь, худой, большеголовый.
Он любит чай пить и конфеты кушать,
И радио он почему-то любит слушать.

Наверное, на той планете дальней,
С которой прилетел мой папа Леня,
Ни песен ни поют, ни чайника не ставят,
Конфет не продают и май веселый не встречают.

И он глядит на небо утром ранним,
А я боюсь, чтоб он не улетел.

Осень
Падают волшебные листья
Прямо водяному в глаза.
Тихо взлетает над прудом
Осенняя стрекоза.

***
Сверчок в темноте сверчит и зовёт,
Как одинокий рыбак, заблудившийся в океане.
Мне жутко, когда он поёт,
И сразу спокойно, когда перестанет...
Виталик Захаров, г. Северодвинск, 1990

Смелый конь
Есть конь у меня.
Он быстрый,
Он ловкий,
И он не боится
Вообще никого!..
Кроме мышки серой.
Настя Кудряшова, 10 лет, г. Севастополь, 1990

***
Балтийское море застыло...
Русалки и белые чайки
катаются там на коньках.
Даша Раева, 8 лет, г. Горький, 1991

***
Мы посадим мамочку
в маленькую баночку.
Будем мамочку любить -
будем в баночке носить.
Слава Иванова, 4 года, г. Киев, 1991

Одностишие
Какое небо
грустное
над нами...
Саша Кочура, 10 лет, Донецкая обл., 1991

***
Украдкой осень наступает,
Стучится дождик голубой.
Стоит осина, как слепая,
Уткнувшись в небо головой...
Оля Вдовина, 10 лет, г. Бугуруслан, 1991

***
Динозавры мои, динозавры,
Куда же вы сгинули в прошлое?
Не успел я на вас посмотреть.
Рубен Игитханян, 11 лет, г. Москва, 1991

***
Поле, рощу и овраги
Я рисую на бумаге
Не рисуется одна
Т и ш и н а.
Максим Крат, 6 лет, г. Херсон, 1991

***
Ночью море становится
волшебным,
Ночью море превращается
в долину,
Там происходят чудеса,
На заре мы их с тобой увидим.

***
Все жуки и червяки
В целом свете -
Земляки.
Лада Петрова, 4 года, Санкт-Петербург, 1995

***
Рыба муху повстречала.
«Ры-ы-ы!…» -
На муху зарычала.
Но на рыбу на саму
Нарычала муха:
«Му-у-у!..»
Яна Ивлева, 9 лет, г. Челябинск, 1995

***
Червячок в ночной тиши
Выносил тоску души.
А тоска-то отчего?
Муха в ухе у него!
Катя Хлябич, 10 лет, Москва, 1995

***

Иосиф Бродский

Вполголоса — конечно, не во весь —
прощаюсь навсегда с твоим порогом.
Не шелохнется град, не встрепенется весь
от голоса приглушенного.
С Богом!
По лестнице, на улицу, во тьму...
Перед тобой — окраины в дыму,
простор болот, вечерняя прохлада.
Я не преграда взору твоему,
словам твоим печальным — не преграда.
И что он — отсюда не видать.
Пучки травы... и лиственниц убранство...
Тебе не в радость, мне не в благодать
безлюдное, доступное пространство.

СКАЖИ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ ХОРОШЕЕ

Как детство, ночь обнажена.
Земля становится просторнее...
Моя щека обожжена
пронзительным:
"Скажи мне что-нибудь!"..

"Скажи мне что-нибудь!
Скажи!
Скорей!
Пусть будут звезды - до неба.
Заполони.
Опустоши.
И все-таки
Скажи мне что-нибудь!..
Плати за то, что целовал,
Словами вечными, как прошлое...
Зачем
Учился Ты словам?
Скажи мне
Что-нибудь хорошее...
За то, что Ты не опроверг
Всё мужество моё
Нарочное,
За бабий век,
Недлинный век -
Скажи мне что-нибудь хорошее..."

Святая
И неосторожная,
Чего Ты просишь?
Правды?
Лжи?
Но шепчет женщина:
"Скажи!
Скажи мне
Что-нибудь хорошее..."

КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА - ЭТО ПРОФЕССИЯ

Красивая женщина - это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть
навыки,
тайны,
и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить - ежедневно расстрелянной
намеками,
слухами,
вздохами,
взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся...
Красивая женщина - это профессия,
А всё остальное - сплошное любительство.

Чайку бы! Покрепче! С малиной…
Какие некстати мечты
Занозистый гул комариный,
Корявые сосны… А ты –
Далёко.
Как детство, далёко,
Далёко, как эта река
С названием-всплеском – Олёкма
Сейчас от тебя далека.

Как ясен август, нежный и спокойный,
Сознавший мимолетность красоты.
Позолотив древесные листы,
Он чувства заключил в порядок стройный.

В нем кажется ошибкой полдень знойный,-
С ним больше сродны грустные мечты,
Прохлада, прелесть тихой простоты.
И отдыха от жизни беспокойной.

В последний раз, пред острием серпа,
Красуются колосья наливные,
Взамен цветов везде плоды земные.
Отраден вид тяжелого снопа,
А в небе журавлей летит толпа
И криком шлет "прости" в места родные.

(КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ)

Георгий Адамович

Я не тебя любил, но солнце, свет,
Но треск цикад, но голубое море.
Я то любил, чего и следу нет
В тебе. Я на немыслимом просторе

Любил. Я солнечную благодать
Любил. Что знаешь ты об этом?
Что можешь рассказать
Ветрам, просторам, молниям, кометам?

Да, у меня кружилась голова
От неба, от любви, от этой рощи
Оливковой... Ну да, слова.
Ну да, литература... Надо проще.

Был сад во тьме, был ветерок с высот,
Две-три звезды, — что ж не простого в этом?
Был голос вдалеке:"Нет, только тот,
Кто знал..." - мне одному ответом.

"Нет, только тот..." Пойми, я не могу
Ясней сказать, последним снам не вторя,
Я отплываю, я на берегу
Иного, не земного моря.

Я не тебя любил. Но если там,
Где всё кончается, всё возникает,
Ты к новым мукам, новым небесам
Покорно, медленно... нет, не бывает...

Но если всё-таки... не будет, ложь...
От одного к другому воплощенью
Ты предо мной когда-нибудь пройдёшь
Неузнаваемой, ужасной тенью,

Из глубины веков я вскрикну: да!
Чрез миллионы лет, но как сегодня,
Как солнце вечности, о, навсегда,
Всей жизнью и всей смертью — помню!