Форум "В Керчи"

завтра рано вставать, но сегодня ложиться поздно.

за весь вечер друг другом никто из нас не был познан.
я уйду покурить, безразлично пожав плечами;
ты, одевшись, поставишь на пламя холодный чайник.
мы друг к другу остыли, как в кружке противный кофе:
не словить, не поймать нас на вскользь обронённом слове —
я не клялся в любви, да и ты промолчала вечер.

равнодушие двух никакой алкоголь не лечит.

мы посмотрим в глаза друг другу, но взгляд потухший;
ты скучнейшим рассказом присядешь ко мне на уши
(притвориться, что интересно, я не сумею);
солнца луч заползёт на кухню голодным змеем;
облака разбегутся по небу собачьей сворой;
у подъезда причалит такси как карета скорой.
у двери показушно прижмёмся как можно ближе:

— я тебе напишу.
— или я.

но мы не напишем.

Аполлон Александрович Григорьев

* * *

За Вами я слежу давно
С горячим, искренним участьем,
И верю: будет Вам дано
Не многим ведомое счастье.
Лишь сохраните, я молю,
Всю чистоту души прекрасной
И взгляд на жизнь простой и ясный,
Все то, за что я Вас люблю!

вечное, хоть прозови нетленкой,
как древняя шумная трель цикады,
стоны соседки за тонкой стенкой
поспешно разобраны на цитаты.

ночь — в раскаленном железе сердце,
курю на балконе и слышу, право
творческий вечер для всей Одессы
устроила Лиля, соседка справа.

Блока читали, Есенина, Хармса
и кто-то постанывал нежно, тихо.
Лиля на рельсы пролила масло,
как только впустила в свою квартиру

кучу поэтов. июльский вечер
дарил тишину, обдувал прохладой.
я на балконе курил и легче
от этой поэзии будто стало.

будто бы я обретаю крылья,
ведь каждый за стенкой пылает чувством
К Блоку, Есенину, Хармсу, Лиле.
пойду загляну.
приобщусь к искусству.

солнце уходит бесследно
по пальцам, по спинам, горлу
и прячет под вечер его горизонтова нить.

зачем все слова на "мета-" —
табу, и всё это плохо,
однако, лишь с ними хоть как-то я в силах прожить?

буран предвещает лето
поля искупали в хлорке
весна приберется, за это ей нужно налить.

вот если у вас нет света,
то, верно, лишь выбило пробки,
а если нет правды и чести, то что починить?

ночь пролетит незаметно,
оставив воткнутым в горло
рассвет, что сблевала в меня горизонтова нить.

вы знаете, слушать это —
давиться противной воблой —
невыносимо безвкусно и хочется пить.

Скажи ему, что я его люблю, скажи!
Не так, как любят сильных, умных, смелых.
Я будто жду над пропастью во ржи,
Чтоб я скорее охладела!

Скажи ему, что нет дороже снов,
В которых он сжимал мои ладони!
Скажи ему так тихо про любовь,
Чтоб он нарочно ничего не понял!

Скажи ему, что я его сто лет,
Колени в кровь, молила дать у Бога!
Скажи ему, когда погасят свет,
Чтоб он не смог добраться до порога!

И я холодным шепотом молю
Его у стен. В безудержной тиши -
Скажи ему, что я его люблю.
Скажи ему.
Скажи ему.
Скажи.

Я хочу быть ребенком: наивным и смелым,
Ничего не бояться и верить в добро.
Я бы снова писала по черному белым:
Два плюс два — ну, четыре, конечно, равно!

Ну, конечно, боялась бы в школу без сменки,
И, конечно, бежала бы первой с звонка.
С каждых чашек молочных спивала бы пенки!
И не знала бы вовсе, что значит тоска.

Я боялась бы папу (и маму, наверное),
Я боялась бы поздно вернуться домой.
Мне казалось бы все в этой жизни бессмертным,
И ничто не тревожило б детский покой.

Я хотела бы плакать от ссадин и шишек,
И не плакать от горя ушедших людей.
Я б без всякой любви целовала мальчишек,
Я б ребенком была среди этих детей.

Я любила бы все, не боясь ошибиться,
Я бы каждое утро спешила гулять...
Вот бы в мире детей мне опять очутиться -
На неделю, на день, на минуточек пять!

Но, похоже, я выросла — стала огромной,
Беззащитной, но взрослой. Хорошей и злой.
И домашней я стала, и стала бездомной,
И тяжелой я стала, и стала простой.

август, закат, девятнадцать тепла.
бусинка солнца висит над водой,
волосы в золоте, кожа смугла
я молодая,
ты - молодой.

и, расстояние заветно храня,
не раскрывая в болтливости рот,
ты продолжаешь смотреть на меня,
я продолжаю спиной горизонт.

Осип Эмильевич Мандельштам

* * *

Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое -
От неизбежного.

От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.

Владислав Фелицианович Ходасевич

* * *

Редея, леса червленеют
В осеннем текучем огне.
Тенета паук расставляет
На слабо пригретой стене.
Вот - яблока две половинки:
Тебе, Персефона, и мне.

Прощай же. До встречи весенней
Блаженно запомнит она
Твою застигийскую поступь,
Дыханье воздушнее сна,
И сока пахучую сладость,
И легкую горечь зерна.

осень режет торт по кофейным блюдцам,
открывает шкаф тёплых кофт и шуб.
у тебя глаза постоянно смеются,
даже когда бешу.

а я между жаждой скорейших действий
и желанием выспаться лишний час.
у тебя черта говорить, как есть, всё,
даже если кто-то бы промолчал.

время, готовое сразу же с места рваться,
переходит на самый медленный свой аллюр.
осень – это громко, я люблю её интонации.
и твои люблю.

пусть всё лишнее по принципу будет «ну его»,
важное есть в сердце и в голове.
я отмериваю реальность минутами
до твоего «привет».

(с) Хедвиг