Форум "В Керчи"

Саша Бест
Сказка про ведмедиков

Помнишь, Боже, когда ты был очень маленьким,
Тогда ведмеди зимою носили валенки.
Тогда наш огромный Мир был размером с вишенку,
В ней пчелы, посовещавшись, придумали мед.
Помнишь, Боже, тогда этот Мир был солнечным.
Тогда все фрукты, особенно яблоки, были сочными,
И если ты съешь одно - так навитаминишься
На сотни тыщ миллионов ночей вперед.

Помнишь, Боже, тогда я был тоже маленьким.
Мне мама зимой надевала ушанку и валенки.
И я представлял себя бурым смешным ведмедиком:
Требовал меда и тыкался носом в сугроб.
Помнишь, Боже, как лес разливался песнями.
День был насыщенно-длинным, а воды пресными,
И если мы след чей невольно в лесу приметили,
Спорили долго - кто шастал здесь слон или крот.

Знаешь, Боже, сейчас мы заметно выросли.
Все тайные тайны раскрыты, а клады вырыты.
Мир наш как одуванчик сорвали-сдунули
Дети детей, что однажды устали мечтать.
Нынче, Боже, ведмеди не носят валенки,
И мир стал огромным, в душе оставаясь маленьким.
И сейчас говорят, мол, что люди, тебя придумали
Но мы ведь с тобою знаем, что это не так.

И когда все они постареют, я стану маленьким.
Я напялю свою ушанку, надену валенки.
И уеду в дремучий лес к озорным ведмедикам.
Там пчелы, посовещавшись, придумают мед.
И мы с тобой, Боже, медок разольем по кружечкам.
И, точно как в детстве, от чувств голова закружится.
И мир необъятный любовью своей засветится
На сотни тыщ миллионов ночей вперед.

Арсений Тарковский

***

Пускай меня простит Винсент Ван Гог
За то, что я помочь ему не мог,

За то, что я травы ему под ноги
Не постелил на выжженной дороге,

За то, что я не развязал шнурков
Его крестьянских пыльных башмаков,

За то, что в зной не дал ему напиться,
Не помешал в больнице застрелиться.

Стою себе, а надо мной навис
Закрученный, как пламя, кипарис.

Лимонный крон и темно-голубое, -
Без них не стал бы я самим собою;

Унизил бы я собственную речь,
Когда б чужую ношу сбросил с плеч.

А эта грубость ангела, с какою
Он свой мазок роднит с моей строкою,

Ведет и вас через его зрачок
Туда, где дышит звездами Ван Гог.

Прочитай и выучи наизусть:
тьма имеет предел, и любая грусть
преодолима, если построить мост;
боль исчерпаема, горе имеет дно,
если осмелиться встать в полный рост,
дотянуться до счастья, ибо оно
досягаемо и рецепт его крайне прост.

запиши и бумагу затем сожги:
люди — концентрические круги,
у всех одинакова сердцевина.
память — вбитый в темя дюймовый гвоздь,
научись прощать, он выйдет наполовину.
обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
выжми до капли, получишь терпкие вина.

взрослей, но и не думай стареть,
смерть существует, но это всего лишь смерть,
дань закону контраста.
не стоит пытаться нумеровать страницы,
ибо время тебе неподвластно.
в твоих силах помнить слова, имена и лица,
рушить стены и презирать границы,
любить, покуда сердце не задымится,

и знать, что все это не напрасно.

Ксения Желудова, 2011 г.

Сверкнула молния, и вот
Тьма на мгновение разъята.
Душа сжимается, живет
Предощущением раската.
В тиши – далекий звук трубы,
И всюду голос, голос тайный,
И веет холодком судьбы
От встречи, якобы случайной.


С. Л. Штильман

Как хочется порядочных мужчин,

И знать, что это редкость, так досадно,

И среди тех, кто дожил до седин,

И средь юнцов безусых и нескладных.

Как хочется надёжного плеча,

Обдуманного, сдержанного слова,

Не обещаний, данных сгоряча,

Не клятв, порой пустых и бестолковых.

Как не хватает сильных рук мужских-

Их крепких и заботливых объятий.

Порывов - чистых, помыслов простых,

И мелочей, подаренных не к дате.

Цветов, преподнесённых без причин.

Признаний не избитых и шаблонных.

Как настоящих хочется мужчин,

А не мужчинок липких, беспардонных.

Не глянцево - лощёных жеребцов,

Не грубых, неотёсанных мужланов,

Не вечно инфантильных молодцов,

Не одержимых властностью тиранов.

Как хочется красивых, умных лиц.

Улыбок тёплых, взглядов благородных,

В смущении опущенных ресниц,

Ухаживаний долгих, старомодных.

И среди тех, кто дожил до морщин,

И в молодом цветущем поколеньи

Мы так и ищем рыцарей мужчин,

Но редко их находим, к сожаленью...

Пока вода дрожит,
звезда не ходит в гости.
Я научилась жить
без зависти и злости.

Не струны и не медь,
а всё же так и эдак
я научилась петь.
Возможно, напоследок.

Я научилась быть.
Возможно, поневоле.
Грубеть, но не грубить,
ржавея на приколе.

Я научилась ждать
и платье брать по росту.
Не стану утверждать,
что это было просто.

Мой ангел пьян, летает криво,
Орет пророчества и мат...
А я смотрю на это диво
И понимаю - счастлив, гад! )))

"Уже прошло Седьмое Ноября,
Утихли звуки шумного веселья.
Но кто-то движется кругами, все вокруг там ,где стою я;
Должно быть, ангел всенародного похмелья.

Крыла висят, как мокрые усы,
И веет чем-то кисло и тоскливо.
Но громко бьют на главной башне позолоченные часы,
И граждане страны желают пива.

Бывает так, что нечего сказать,
Действительность бескрыла и помята.
И невозможно сделать шаг, или хотя бы просто встать,
И все мы беззащитны, как котята;

И рвется враг подсыпать в водку яд,
Разрушить нам застолье и постелье.
Но кто-то вьется над страной, благословляя всех подряд -
Хранит нас ангел всенародного похмелья."

Б.Г. - Ангел всенародного похмелья

простите, что не стихами
мне тоже какое-то время мугыкалась одна мелодия, а потом вслушалась в слова, а там ...клятых москалей..., может у меня с чувством юмора не все в порядке,
как все сложно

Очень люблю Лермонтова, потрясающие стихи

АНГЕЛ

По небу полуночи Ангел летел
И тихую песню он пел,
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой

Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была...

Он душу младую в объятиях нес
Для мира печали и слез,
И звук его песни в душе молодой
Остался, без слов, но живой...

И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли...

Михаил Лермонтов