Форум "В Керчи"

Сновидец
Саша Бест
Я вихрем ворвался в невинный девичий сон,
Безумствуя и смеясь.
Все они, как одна, на меня обратили взор,
Лишь ты опустила взгляд.

Любую из них перед сном целует заря,
А ты, словно дождь в ночи.
Все они, как одна, о любви своей говорят.
Спасибо, что ты молчишь.

И страстью горячей всю ночь желают они
Мне чувства в лицо швырять.
Караты их глаз ненасытно влекут огни.
В твоих – мирно спят моря.

Я в каждое сердце вонзился стальной иглой,
Оставив прозрачный след.
Любая желает всю ночь танцевать со мной,
Лишь ты мне сказала «нет».

И так непривычно утеху на грусть менять,
Но есть миллион причин.
И вспыхнуло небо, чтоб в звездную ночь меня
Бессонницей огорчить.

Я тихо прокрался в невинный девичий сон…
Там кружится в вальсе снег.
Зачем же я каждую ночь возвращаюсь к той,
Что так безразлична мне?

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:

Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

А.С.Пушкин

ПОСЛЕДНИЙ КАТАКЛИЗМ

Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И божий лик изобразится в них!

Федор Тютчев

В этот вечер парижский, взволнованно-синий,
Чтобы встречи дождаться и время убить,
От витрины к витрине, в большом магазине
Помодней, подешевле, получше купить.

С неудачной любовью... Другой не бывает —
У красивых, жестоких и праздных, как ты.
В зеркалах электрический свет расцветает
Фантастически-нежно, как ночью цветы.

И зачем накупаешь ты шарфы и шляпки,
Кружева и перчатки? Конечно, тебе
Не помогут ничем эти модные тряпки
В гениально-бессмысленной женской судьбе.

— В этом мире любила ли что-нибудь ты?..
— Ты должно быть смеешься! Конечно любила.
— Что? — Постой. Дай подумать! Духи, и цветы,
И еще зеркала... Остальное забыла.

Ирина Одоевцева

Это было под Керчью
В грозный сорок второй
Там, где линия фронта
пролегла под землей.
За проливом в Тамани
пламенел горизонт.
Встал на битву с врагами
под землей гарнизон.
То не чайки тоскливо,
над проливом кричат.
По врагу днем и ночью
автоматы стучат.
Продержались полгода
воевав под землей,
без воды и без света,
только воли стальной.
Уходили из жизни,
а бессмертье нашли.
Вы ушли не под землю.
Вы в легенды ушли.
Это было под Керчью,
где полынь и ковыль.
Молчаливые камни,
да суровая быль.

Александр Блок
«Вербочки»


Мальчики да девочки
Свечечки да вербочки
Понесли домой.

Огонечки теплятся,
Прохожие крестятся,
И пахнет весной.

Ветерок удаленький,
Дождик, дождик маленький,
Не задуй огня!

В Воскресенье Вербное
Завтра встану первая
Для святого дня.

* * *

А давай, позабудем на время про чьи-то офшоры,
Про политику санкций и курс иностранных валют,
Телевизор погасим, задёрнем цветастые шторы.
Ты же любишь игру на рояле? Я тоже люблю.
Ну, на кой нам сдались эти все социальные сети,
Эти споры, что впору накапать в стакан корвалол?
Ну, ей-богу, как дети! Как злые и глупые дети...
Хочешь, печку растопим? А я уже дров наколол.
Будем просто смотреть, как танцует весёлое пламя,
А когда прогорит, набросаем картошек в золу.
Пусть волшебной струной завибрирует что-то меж нами
И поманит прилечь на персидский ковёр на полу.
Мы сольёмся в объятьях, которых покажется мало,
Отрешимся от мыслей, что мир непреклонно суров...
И не важно совсем, что у нас отродясь не бывало
Ни ковров, ни рояля, ни печки в квартире, ни дров.

-------------
Андрей Шигин

Владимир Набоков



Забудешь ты меня, как эту ночь забудешь,
как черный этот сад, и дальний плеск волны,
и в небе облачном зеркальный блеск луны...
Но - думается мне - ты счастлива не будешь.
Быть может, я не прав. Я только ведь поэт,
непостоянный друг печали мимолетной
и краткой радости, мечтатель беззаботный,
художник, любящий равно и мрак и свет.
Но ясновиденье подобно вдохновенью:
презреньем окрылен тревожный голос мой!
Вот почему твой путь и ясный и прямой
туманю наперед пророческою тенью.
Предсказываю я: ты будешь мирно жить,
как вдруг о пламенном в тебе тоска проснется,
но, видишь ли, другой тех звезд и не коснется,
которыми тебя могу я окружить.

ВИРТУАЛЬНЫЙ КЛУБ ПОЭЗИИ > ПОДБОРКИ > РОССИЯ. 20 ВЕК > НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ > ДМИТРИЙ ВОДЕННИКОВ

ДМИТРИЙ ВОДЕННИКОВ


Источник: официальный сайт Дмитрия Воденникова



ЦИКЛ "НОВЫЙ БОЛЬШОЙ РУССКИЙ СТИЛЬ" (2002-2004)

Я - так несовершенен,
язык так несовершенен,
мир - так несовершенен,
а главное, люди, живущие в нем, так ленивы и неблагодарны,
что, разумеется, никакое прямое высказывание невозможно

Только оно - ЕСТЬ.




* * *

Я был - в ослепительных джинсах,
в густой ярко-синей рубашке,
было мне - тридцать три года,
и сердце моё -
разрывалось - от счастья.

1.
…Мама! и как так случилось,
что я - написавший свои знаменитые книги:
о смерти, о страхе, о прахе (о пыли), о комплексе жертвы -
умудрился
всё ж таки стать
таким совершенно здоровым,
таким невозможно счастливым
и таким - абсолютно - бессмертным?

А вот так и случилось! - что, глядя однажды
в ваши милые-милые лица,
с плохо скрываемой злобой, отчаяньем и раздраженьем,
я вдруг вспомнил,
как нынешний мой арт-директор,
а раньше - флористка,
тоже, видимо, глядя - в не менее! - милые лица своих постоянных клиентов,
вдруг сказала,
сбивая с колен непокорную, грубую землю:
Извините меня,
но японского сада - НЕ БУДЕТ.

2.
Вот и вы извините меня, ибо мне - не хватило любви,
этой грубой пахучей любви,
а вот вам, как ни странно, - хватило!
…о, как долго, как долго -
в сиреневых сумерках - тридцать четвёртой весны
голубая лисица - в моих переулках - бродила.

А теперь всё иначе - я сегодня проснулся от счастья,
с сильно бьющимся сердцем - и глядя в апрельский рассвет, в загустевшую зелень,
вдруг засмеялся,
потому что опять-таки вспомнил:
и своё прошлогоднее пьяное зимнее буйство,
и себя самого - в окруженье каких-то подонков,
и мужские, надёжные руки подоспевшей охраны,
но главное -
голос,
ЖИВОЙ ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ голос,
с таким неподдельным участьем спросивший меня:
"Ну, что, Дима, уже не можете - без скандала?"

Ну, почему же - МОГУ.

3.
Ибо - как сказала бы Дебби Джилински,
(ещё один - буйнопомешанный ангел
из любимого мной голливудского фильма),
превращаясь у всех на глазах - в кучку пепла и в ворох кредиток:

"Я НИКОМУ НЕ ХОТЕЛА ВРЕДА,
МНЕ - НЕ НРАВИЛОСЬ! -
ДЕЛАТЬ КОМУ-ЛИБО БОЛЬНО.
НО ВРЕМЕНАМИ - ЛЮДИ
ПРОСТО ОТКАЗЫВАЛИСЬ СЛУШАТЬ, ЧТО ИМ ГОВОРЯТ,
И ТОГДА - Я ВЫНУЖДЕНА БЫЛА
ПРИМЕНЯТЬ УБЕЖДЕНЬЕ, УГРОЗЫ …И - СЛЕЗОТОЧИВЫЕ СРЕДСТВА"

4.
Так что ты не сердись, - а приди на меня поглазеть
через год или два (лучше десять!) - и то, что осталось,
будет так же плясать для тебя,
будет так же стесняться и петь…

Что ж поделать, ну нравится мне - эта первая мелкая взвесь,
этот быстрый апрельский пожар,
эта нежно-салатная жалость!

5.
…И за это за всё -
за твою несказанную щедрость,
за твою беспощадную трезвость,
за минутную слабость твою -

будет, будет тебе
твой обещанный праздник:
этот буйно помешанный прах
легендарная пыль
черемуха счастья
бесстыдно раскрытая жизнь
ВЕСЬ ЭТОТ ГРУБЫЙ АПРЕЛЬСКИЙ
БЕССМЕРТНЫЙ ПИАР

вечный воденников



ШИПОВНИК


И мальчиком, и дядечкой - нельзя:
кусаю губы, потому что знаю,
что - вот она! - не первая весна
и не последняя… а так, очередная…

Я - сбрасываю кожу, как змея,
я - как крапива, прожигаю платье,
но то, что щас шипит в твоих объятьях,
кричит и жжется - разве это я?

Нет, в том шиповнике, что цвёл до издыханья,
до черноты, до угля - у забора
я до сих пор стою как тот невзрачный мальчик
за пять минут - до счастья и позора.

Ну что ж поделать, если не совпавший
ни там, ни здесь - со мной, по крайней мере -
ты пах моей щекой, моей мужской рубашкой
ещё до всех моих стихотворений.

- За всё про всё одна лишь просьба есть:
за то, что мы не были и не будем -
люби меня таким, каким я есть,
таким-каким-я-нет - меня другие любят.

…Я не надеюсь, ни с одним из вас
ни там, ни здесь совпасть, - но в это лето
мне кажется, что кто-то любит нас,
имперских, взрослых, солнечных, раздетых.

Из душного цветочного огня
он нас прижмёт к себе, а мы - ему ответим…
Ещё я знаю, что на целом свете,
уже лет десять, больше нет тебя.



* * *

Только что ж мне так тошно
в моём ослепительном сне -
по колено в песке, на участке из солнца и пыли -
знать, что всех схоронили, устроили в этой земле
(и тебя, в том числе), а меня почему-то забыли

…ты мне приснилась постаревшей,
какой-то жёлтой, неуверенной в себе,
и всё, что есть во мне мужского, содрогнулось
от жалости и нелюбви к тебе.

Однако, всё это - значенья не имело,
по крайней мере,
по сравненью с тем - как ты,
с каким-то детским вызовом сидела -
на самом краешке куриной слепоты…

Но я не выдержал - свою мужскую муку,
и вот тогда - из солнечного сна -
ты - старой девочкой, безвременной старухой,
ты так внимательно взглянула - на меня.

Но все сама отлично понимая,
ты поперхнулась собственной судьбой -
и засмеялась - вечно молодая -
над нашей пошлостью и трусостью мужской.

…Мой сон прошёл, но я не просыпался,
и снилось мне, что я плыву во сне,
как и положено мужчине, содрогаясь
от отвращенья - к самому себе.

Надеюсь, верю, знаю - непременно
настанет день, когда при свете дня,
с таким же ласковым, бесстыжим сожаленьем
один из вас - посмотрит на меня

и станет мне так ясно и понятно,
что всё, что есть, - не стыд, не пыль, не прах,
а только - розовые голубые пятна
в моих смеющихся - еще живых - глазах.



ШИПОВНИК -
РАСПАДАЮЩИЙСЯ НА ЧАСТИ


Всё сбудется - не завтра, не сегодня,
не в этой жизни и не после смерти…
Но боже, как горит твоя изнанка,
что мне все кажется, что мы с тобой бессмертны.

Как тот - другой - трепещущий у школы,
измятый весь, с пурпурной головой
(да не измятый ты - лиловый ты, лиловый,
вульгарный, страшный,
черный, черный - мой!).

А был еще один - с чуть розоватой кожей,
когда я тоже выбился из сил
и только повторял: о боже, боже, боже…
Мне кажется, что был еще - четвертый,
но я его забыл.

Да нет же, вот и ты -
меня в конце предавший
(ну, пусть на площади, ну пусть перед народом),
зато я помню, как ты сладко пахнешь -
то кашей гречневой, то молоком, то медом.

- Я, столько лет к вам всем протягивавший руки,
как будто требовавший не любви, а денег, -
да неужели я не вынесу разлуки,
особенно когда она - навеки.

За то, что вы - своей мужской работой,
меня с ума сводили ежедневно,
за то, что пахли вы - мужским и крепким потом,
мы с вами встретимся - (все сразу!) непременно.

…Но что-то мне сегодня подсказало:
не в этот раз и не на этом свете.
Нет, мой бесценный, это ты - бессмертен,
а я в тебе - умру, тридцатилетним.

За вас за всех -
трепещущих у школы,
сгоревший весь, с изнанкою лица…
- Да не сгоревший я, - лиловый я, лиловый,
пурпурный, розовый, багровый - до конца…

На Страстной
Еще кругом ночная мгла.
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.

Еще кругом ночная мгла.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла

Еще тысячелетье.
Еще земля голым-гола.
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.

И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.

И лес раздет и непокрыт
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.

А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.

И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград.
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.
И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.

И шествие обходит двор
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор,
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.

И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.

И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь —
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.

Б.Пастернак
1946