Форум "В Керчи"

Я видел, как плачет мама...

Сейчас мне всего лишь годик
И я заболел немного…
По комнате мама ходит
И просит о чём-то Бога…
Я вижу, как плачет мама…
Её так легко обидеть.
Я буду здоровым самым,
Чтоб слёзы её не видеть…

Мне десять… Подрался в школе.
Синяк… В дневнике — не очень…
Я маме съязвил фривольно,
Что я ведь пацан, не дочка…
И вижу, как плачет мама,
Волнуясь опять за сына…
Я буду достойным самым…
Я должен расти мужчиной…

Я вырос и мне пятнадцать…
Гулять не пускают снова.
А мне-то пора влюбляться,
Но мама со мной сурова…
Я вижу, как плачет мама,
Увидев мой блог в инете…
Я буду культурным самым,
Чтоб слёзы не видеть эти…

Мне двадцать… Женюсь, ребята!
Невеста с татуировкой…
Ну, мам, не суди предвзято…
Ей тоже уже неловко…
Я вижу, как плачет мама,
Невестку обняв, как дочку,
И шепчет: «Будь самой-самой,
Роди для него сыночка!»

Мне сорок… Жена и дети,
А в сердце надежда тлеет…
И солнце так тускло светит,
Ведь мама моя болеет…
Я плачу и шепчет мама,
Увидев слезу мужскую:
«Я буду здоровой самой,
Ведь вами, сынок, дышу я…»

Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2012
С сайта http://www.inpearls.ru/

К мужу подошла супруга: «Дорогой мой, ты прости,
Тут девичник у подруги… Обещала я прийти.»
Муж сказал:"Да ради Бога! Раз нельзя тебе со мной…
Только ты не пей там много! В полночь жду тебя домой."
«Всё, о’кей! Приду в двенадцать! Я тебе, родной, не лгу.
Мы там будем развлекаться. В чисто девичьем кругу»
— День промчался, как минутка: Ром, шампанское, ликёр,
Виски, танцы, песни, шутки И, конечно, стриптизёр.
Было весело всем очень, Все забыли про часы.
Лишь в четвертом часу ночи Дружно вызвали такси. В общем, наша героиня Возвратилась, как в бреду, Зарекаясь пить отныне И с ногами не в ладу.
В темноте нащупав стену, Спотыкаясь о ковёр, Осознав, что непременно С мужем будет разговор, Но в душе тая надежду, Что сойдет ей это с рук, Стала скидывать одежду, Слушая, спит ли супруг… Звук часов раздался, сразу Всех надежд её лишив. Ведь всего четыре раза Раздалось «ку-ку» в тиши. Тихий шепот: «Вот, блин, штука!» Плавно перешедший в мат.
Тут пришла ей мысль: «А ну-ка, Прокукую сама! Муж решит, сейчас двенадцать, Значит, вовремя пришла.
И не станет разбираться, Где была и как дела.
— Как же тяжко утром ранним! День рабочий впереди.
Да и муж в молчанье странном Так загадочно глядит.
Почесав свою макушку, Он задумчиво сказал: «Нам, наверное, кукушку Поменять пора в часах» «Что не так у нас с кукушкой?», Напряглась жена тотчас.
«Ну, а ты сама послушай, Что творит она у нас!
По утру, часа в четыре, Только начало светать,
Как она на всю квартиру Громко принялась чихать. А затем сея зараза Принялась вдруг куковать,
Ну, сперва четыре раза, А потом еще раз пять. Смачно высморкала сопли, Наступила на кота.
В темноте раздались вопли, Кот куда-то там слетал, Вновь «ку-ку» в тиши раздалось, Продолжая тот отсчёт.
Но она сочла, что мало, И кукукнула ещё.
С диким грохотом упала, Извергая звучный мат,
И затем докуковала Аж семнадцать раз подряд!»

Быть нелюбимым! Боже мой!
Какое счастье быть несчастным!
Идти под дождиком домой
С лицом потерянным и красным.

Какая мука, благодать
Сидеть с закушенной губою,
Раз десять на день умирать
И говорить с самим собою.

Какая жизнь - сходить с ума!
Как тень, по комнате шататься!
Какое счастье - ждать письма
По месяцам - и не дождаться.

Кто нам сказал, что мир у ног
Лежит в слезах, на всё согласен?
Он равнодушен и жесток.
Зато воистину прекрасен.

Что с горем делать мне моим?
Спи. С головой в ночи укройся.
Когда б я не был счастлив им,
Я б разлюбил тебя. Не бойся!

Вы поблекли. Я - странник, коричневый весь.
Нам и встретиться будет теперь неприятно.
Только нежность, когда-то забытая здесь,
Заставляет меня возвратится обратно.

Я войду, не здороваясь, громко скажу:
- Сторож спит, дверь открыта, какая небрежность!
Не бледнейте! Не бойтесь! Ничем не грожу,
Но прошу вас: отдайте мне прежнюю нежность.

Унесу на чердак и поставлю во мрак
Там, где мышь поселилась в дырявом штиблете.
Я старинную нежность снесу на чердак,
Чтоб ее не нашли беспризорные дети.

Он залатан,
Мой косматый парус,
Но исправно служит кораблю.
Я тебя люблю.
При чем тут старость,
Если я тебя люблю!

Может быть,
Обоим и осталось
В самом деле только это нам,—
Я тебя люблю, чтоб волновалось
Море, тихое по временам.

И на небе тучи,
И скрипучи
Снасти.
Но хозяйка кораблю —
Только ты.
И ничего нет лучше
Этого, что я тебя люблю!

Цвела кувшинка на Руси!
В пруду, где дремлют караси,
Купался ты. И вдруг она
Всплыла, как будто бы со дна.

И ты спросил ее во тьме:
-"Цветок! В своем ли ты уме!
А если я тебя сорву?"
"Сорви. Не бойся. Оживу!"

Кувшинке трудно - до вершин.
Кувшинке хочется в кувшин,
Хотя бы очень небольшой,
Но с человеческой душой.

* * *
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,-
Речь не о том, но все же, все же, все же...

Александр Твардовский

Красивая женщина — это профессия,
И, если она до сих пор не устроена,
ее осуждают, и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною, а значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит, как на троне, с друзьями заклятыми.
Приходится жить — ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся...
Красивая женщина — это профессия,
А все остальное — сплошное любительство.

Роберт Рождественский

Цвета луны и вянущей малины —
Твои, закат и тление — твои,
Тревожит ветр пустынные долины,
И, замерзая, пенятся ручьи.

И лишь порой, звеня колокольцами,
Продребезжит зеленая дуга.
И лишь порой за дальними стволами
Собачий лай, охотничьи рога.

И снова тишь... Печально и жестоко
Безмолвствует холодная заря.
И в воздухе разносится широко
Мертвящее дыханье октября.

Георгий Иванов

Рождественский Роберт
Только тебе

Было… Я от этого слова бегу,
И никак убежать не могу.
Было… Опустевшую песню свою
Я тебе на прощанье пою.
Было… Упрекать я тебя не хочу,
Не заплачу и не закричу.
Было… Не заплачу и не закричу.

Ладно. Пронеслось, прошумело, прошло.
Ладно. И земля не вздохнет тяжело.
Ладно. Не завянет ольха у воды,
Не растают полярные льды.
Ладно. Не обрушится с неба звезда,
И не встретимся мы никогда.
Ладно. Пусть не встретимся мы никогда.

Никогда тебя мне не забыть,
И пока живу на свете я,
Не забыть тебя, не разлюбить.
Ты судьба, судьба и жизнь моя.

Снова, не страшась молчаливых дорог,
Я однажды шагну за порог,
Снова я как будто по тонкому льду
В затаенную память приду.
Снова над бескрайней землею с утра
Зашумят и закружат ветра,
Снова над землею закружат ветра.

Солнце распахнет молодые лучи,
Ах, как будут они горячи.
Солнце будет царствовать в каждом окне,
Будет руки протягивать мне,
Солнце будет в небе огромном сиять,
И в него я поверю опять,
В солнце я однажды поверю опять.

Слышишь, я когда-нибудь встречу любовь,
Обязательно встречу любовь.
Слышишь, половодьем подступит она,
Будто утро наступит она.
Слышишь, я от счастья смеясь и любя,
В этот миг я забуду тебя,
Слышишь, в этот миг я забуду тебя.

Никогда тебя мне не забыть,
И пока живу на свете я,
Не забыть тебя, не разлюбить.
Ты судьба, судьба и жизнь моя.