Форум "В Керчи"

Хорхе Луис Борхес

Ни близость твоего лба, светлого, словно праздник,
ни привычное ощущение твоего тела — все еще
таинственного, скрытного и детского,
ни течение твоей жизни, впитывающей слова
и молчание,
не станут таким блаженством и таинством,
как возможность неотрывно смотреть на тебя, спящую
под охраной сомкнутых вокруг тебя моих рук.
Вновь невинная, благодаря чуду всепрощающей
добродетели сна,
тихая, как мгновение счастья, избранное памятью,
ты подаришь мне тот берег своей жизни, который
еще не обрела сама.
Изгнанный в тишину,
я открою этот последний берег твоего моря
и увижу, быть может, тебя в первый раз — такой,
какой дозволено видеть тебя лишь Богу,
разрушив иллюзию Времени:
без нашей любви, без меня.

Вадим Шефнер

Отлетим на года, на века,—
Может быть, вот сейчас, вот сейчас
Дымно-огненные облака
Проплывут под ногами у нас

И вернемся, вернемся опять
Хоть на час, хоть на десять минут.
Ничего на Земле не узнать,
В нашем доме другие живут.

В мире нашем другие живут,
В море нашем — не те корабли.
Нас не видят, и не узнают,
И не помнят, где нас погребли.

Не встречают нас в прежнем жилье
Ни цветами, ни градом камней,—
И не знает никто на Земле,
Что мы счастливы были на ней.

Запомни этот миг. И молодой шиповник.
И на Твоем плече прививку от него.
Я — вечный Твой поэт и вечный Твой любовник.
И -- больше ничего.

Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить,
а через тыщу лет и более того,
Ты вскрикнешь, и в Тебя царапнется шиповник...
И — больше ничего.

Андрей Вознесенский

В зеркалах — потускневший мужчина неведомой масти,
а ведь, помнишь, смеясь, ты звала меня "жгучий шатен"...
Набегает волна, лижет гальку оскаленной пастью,
и пишу я тебе из прибрежного города N.
Ты, возможно, припомнишь его: променады, таверны,
синусоидным скользким угрём — незатейливый пляж.
На парковке машины, как прежде, малы и двухдверны:
коль в разгаре сезон, то в разгаре и ажиотаж.
Здесь все люди попарны. Одна — только черная кошка,
что с бордюра глядит на небес пламенеющий край...
Как же странно: осталась от времени мелкая крошка,
а когда-то казалось, что времени — хоть отбавляй.
Вот трехлетний малыш из песочка построил запруду,
а в ручонке его в виде лейки — пластмассовый гусь...

Я когда-то сказал, что тебя никогда не забуду,
сам не ведая толком, насколько я прав окажусь.

Александр Габриэль

Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токáя
В оскорбляемый водкой хрусталь.
И вздохнул я словами: «Так вот ты какая:
Вся такая, как надо!» В уста ль
Поцелую тебя иль в глаза поцелую,
Точно воздухом южным дышу.
И затем, что тебя повстречал я такую,
Как ты есть, я стихов не пишу.
Пишут лишь ожидая, страдая, мечтая,
Ошибаясь, моля и грозя.
Но писать после слов, вроде: «Вот ты какая:
Вся такая, как надо!» — нельзя.

Игорь Северянин

Красавица и чудовище

- Привези мне цветочек аленький,
А другой мне не надо помощи!
Он поймёт как всегда - неправильно,
И притащит сюда чудовище.
Обло, озорно, агромадное,
Лаяй так что бируши плющатся…
И на кой оно чёрт мне надобно,
Для какого-такого случая?
Говорит, пригодится в будущем.
А на что это чудо годное?
Если только, меня не любящим
Угрожать обезьяньей мордою.
Идиоткой прослыть не хочется!
Или ведьмою длиннохвостою!
Белый конь под балконом топчется…
Ржёт со страху. А может, со смеху…
Ускакает мой принц заикою,
На четырнадцать лет состарится!
Что ещё оно может выкинуть?
Чем ещё на века прославится?
Пёс, цепляющий лаем за душу?
Разрази его громом, божечко!
В том, что я до сих пор не замужем,
Виноват этот хренов огрище!
Этот истинный, этот подлинный,
Уникальный и сногшибательный….
Почему он такой уродливый!
Почему он не замечательный…
Вытру сопли мохнатой лапищей,
Одиноко закроюсь в спаленке…
Одарил меня Бог талантищем.
А просила цветочек аленький.

Светлана Севрикова

ЛЕТО В ГОРОДЕ

Разговоры вполголоса,
И с поспешностью пылкой
Кверху собраны волосы
Всей копною с затылка.

Из-под гребня тяжелого
Смотрит женщина в шлеме,
Запрокинувши голову
Вместе с косами всеми.

А на улице жаркая
Ночь сулит непогоду,
И расходятся, шаркая,
По домам пешеходы.

Гром отрывистый слышится,
Отдающийся резко,
И от ветра колышется
На окне занавеска.

Наступает безмолвие,
Но по-прежнему парит,
И по-прежнему молнии
В небе шарят и шарят.

А когда светозарное
Утро знойное снова
Сушит лужи бульварные
После ливня ночного,

Смотрят хмуро по случаю
Своего недосыпа
Вековые, пахучие
Неотцветшие липы.

Борис Пастернак

Бабочка

Ты прав. Одним воздушным очертаньем
Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем -
Лишь два крыла.

Не спрашивай: откуда появилась?
Куда спешу?
Здесь на цветок я легкий опустилась
И вот - дышу.

Надолго ли, без цели, без усилья,
Дышать хочу?
Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья
И улечу.

А.Фет.

Юрий Визбор

О моя дорогая, моя несравненная леди!
Ледокол мой печален, и штурман мой смотрит на юг,
И представьте себе, что звезда из созвездия Лебедь
Непосредственно в медную форточку смотрит мою.
Непосредственно в эту же форточку ветер влетает,
Называвшийся в разных местах то муссон, то пассат,
Он влетает и с явной усмешкою письма читает,
Не отправленные, потому что пропал адресат.

Где же, детка моя, я тебя проморгал и не понял?
Где, подружка моя, разошелся с тобой на пути?
Где, гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний,
Полагая, что эти концерты еще впереди?
И беспечно я лил на баранину соус «ткемали»,
И картинки смотрел по утрам на обоях чужих,
И меня принимали, которые не понимали,
И считали, что счастье является качеством лжи.

Одиночество шлялось за мной и в волнистых витринах
Отражалось печальной фигурой в потертом плаще.
За фигурой по мокрым асфальтам катились машины –
Абсолютно пустые, без всяких шоферов вообще.
И в пустынных вагонах метро я летел через годы,
И в безлюдных портах провожал и встречал сам себя,
И водили со мной хороводы одни непогоды,
И все было на этой земле без тебя, без тебя.

Кто-то рядом ходил и чего-то бубнил – я не слышал.
Телевизор мне тыкал красавиц в лицо – я ослеп.
И, надеясь на старого друга и горные лыжи,
Я пока пребываю на этой пустынной земле.
О моя дорогая, моя несравненная леди!
Ледокол мой буксует во льдах, выбиваясь из сил...
Золотая подружка моя из созвездия Лебедь –
Не забудь. Упади. Обнадежь. Догадайся. Спаси.

Анна Ахматова

Не недели, не месяцы — годы
Расставались. И вот наконец
Холодок настоящей свободы
И седой над висками венец.

Больше нет ни измен, ни предательств,
И до света не слушаешь ты,
Как струится поток доказательств
Несравненной моей правоты