Форум "В Керчи"

В эпоху, получившую название "ранний железный век" (IX в. до н.э. - IV в. н.э.), когда люди овладели технологией производства железа и стали изготовлять из него значительно более производительные орудия труда и оружие, относятся самые ранние упоминания древних авторов о живших в Крыму, да и вообще в Восточной Европе, народах. Первыми на страницы хроник попали киммерийцы, имя которых (этноним), начиная с VIII в. до н.э., неоднократно упоминалось в древнегреческих и древневосточных документах.
Пожалуй, раньше всех о киммерийцах написал великий греческий поэт Гомер в своих произведениях "Одиссея" и "Илиада". Рассказывая о долгом и полном приключений путешествии Одиссея и его спутников, Гомер сообщает о народе и городе людей киммерийских. Страна эта находилась где-то на краю света, где все покрыто влажным туманом и мглой облаков, сквозь которые даже не пробивался солнечный свет. Вот так уныло в глазах древних греков выглядела родина киммерийцев - Северное Причерноморье. В "Илиаде" о киммерийцах прямо не сказано, но считается, что они скрываются здесь под названиями "доители кобылиц" и "млекоеды". Причем, в одном эпосе киммерийцы охарактеризованы как оседлое, городское население, а в другом - как скотоводы-кочевники.

Гораздо больше данных о киммерийцах содержится у известного древнегреческого историка Геродота, жившего в V в. до н.э. Он составил знаменитую "Историю" в девяти книгах, за которую заслужено получил почетное прозвище "Отец истории". Четвертая книга этого сочинения почти полностью посвящена Северному Причерноморью и господствовавшим там скифам. Повествуя о них - победителях несокрушимой армии персидского царя Дария I - Геродот описал и те народы, с которыми скифы вступали в контакты. Благодаря этому, нам и стало известно, что среди жителей Таврики, как тогда назывался Крым, были кочевники-киммерийцы, а также тавры - жестокие горцы, промышлявшие грабежом и пиратством.

Геродот упоминает киммерийцев, пересказывая одну из трех легенд о происхождении скифов. Когда-то киммерийцы населяли северный берег Черного моря и с тех пор здесь так и сохранились связанные с ними географические названия: область Киммерия, Боспор Киммерийский (Керченский пролив), Киммерийские переправы, Киммерийские стены, город Киммерик и гора Киммерий. Но однажды в их земли вторглись вытесненные из Азии воинственные скифы-кочевники. Киммерийцы стали советоваться: вступить ли им в сражение со скифами или же уступить грозной силе и покинуть свою страну. На совете мнения разделились. Цари предлагали дать сражение, предпочитая умереть за свою землю, но народ, не желая подвергаться опасности, предложил уйти без боя. Так и не сумев договориться, киммерийцы разделились на две части и вступили в кровопролитную битву друг с другом. Многие в ней были перебиты, а оставшиеся в живых похоронили своих соплеменников и, покинув родину, ушли вдоль восточного берега Черного моря в Переднюю Азию.

Так начался переднеазиатский период в истории киммерийцев, о котором достаточно подробно сообщают уже древневосточные (ассирийские, вавилонские, древнееврейские) письменные источники. Они весьма многочисленны и речь в них идет о вооруженных столкновениях киммерийцев с Ассирией, Мидией, Лидией и Урарту. Для жителей этих стран киммерийцы или "гамирра", как их называли, были пришедшими с севера дикими кочевниками, живущими грабежом и войной. Легко предавая и меняя союзников, нападая на богатые города, киммерийцы повсюду несли с собой смерть и разрушения. Конец киммерийскому владычеству в Передней Азии положили их недавние враги - вторгшиеся сюда скифы. Потерпев от них ряд поражений, киммерийцы отступили в район города Синопа на юге черноморского побережья, а около 600 г. до н.э. их окончательно разгромил лидийский царь Алиатт. После этого киммерийцы сошли с исторической арены, но, несмотря на это, они до сих пор остаются одним из самых загадочных народов.
Причин тому несколько. Так, например, в соответствии с данными античной письменной традиции, киммерийцы жили в северопричерноморских степях, однако попытки уточнить территорию их обитания привели ученых к крайне противоречивым выводам. Большинство современных исследователей, вслед за Геродотом, полагают, что киммерийцы некогда были широко расселены от Дуная до Дона. Другие сужают их ареал до Северо-Западного Кавказа, а также до Таманского и Керченского полуостровов, иногда даже только до одного Керченского полуострова, поскольку с ним связаны практически все уже упоминавшиеся топонимы, имеющие отношение к киммерийцам. Существует гипотеза, в соответствии с которой киммерийцы никогда не жили в Северном Причерноморье, а их племенной союз сложился на землях современного Ирана, откуда они совершали свои грабительские походы в Малую Азию, Закавказье и в Северное Причерноморье. Полагают также, что киммерийцы - это не этноним, а общее название передового подвижного отряда воинов-кочевников, в частности скифов, и, следовательно, такого народа как киммерийцы вообще не существовало.

Не решен до конца вопрос о языковой принадлежности киммерийцев, поскольку из их языка до нас дошло всего три слова. Это имена киммерийских царей Теушпа, Тугдамме (Лигдамис) и Сандакшатру. В свое время их считали фракийскими, кельтскими, германскими, славянскими и кавказскими, но сейчас языковеды выводят эти имена из иранских корней, относя язык киммерийцев к иранской группе индоевропейской языковой семьи.

Разночтения с локализацией киммерийцев породили сохраняющуюся и поныне проблему выявления принадлежащей киммерийцам археологической культуры. Так, в Малой Азии, где киммерийцы несомненно жили в течении многих лет, нет ни одного оставленного ими памятника и поэтому нет того эталона, с которым можно было бы сравнивать памятники других территорий. Следуя указаниям Геродота, киммерийцев искали в Северном Причерноморье, пытаясь связать с ними катакомбную и срубную культуры эпохи бронзы. Однако, к IX в. до н.э. они прекратили свое существование, тогда как киммерийские памятники только лишь стали появляться в это время. В конечном счете, археологи условились считать киммерийскими разбросанные по степи кочевнические подкурганные погребения IX - первой половины VII вв. до н.э., которые по своему обряду и инвентарю отличаются от кочевнических древностей эпохи бронзы, а также от культуры появившихся в середине VII в. до н.э. скифов.

Связываемые с киммерийцами захоронения, а их насчитывается порядка 200, открыты на огромном пространстве от Дуная до Волги. Они совершались в прямоугольных или овальных ямах, большинство которых впущено в курганы, насыпанные в предшествующее время. Иногда стены могильной ямы обшивали деревом, из которого делали и перекрытие могилы. В погребениях содержатся останки воинов с оружием и деталями конской узды, а также с лепной лощеной посудой, куда помещалась заупокойная пища. Изредка вместе с умершим хоронили и его боевого коня. В отдельных случаях над могилой устанавливали каменные стелы в виде человеческой фигуры. Погребения такого типа, а на сегодняшний день их известно свыше 15, открыты и в степной части Крымского полуострова.

Археологические материалы из киммерийских погребений дают возможность реконструировать хозяйственный уклад, жизнь и быт этого кочевого народа. Основой хозяйства киммерийских племен было кочевое скотоводство, в котором доминировало разведение лошадей. Коневодство не только обеспечивало киммерийских воинов и пастухов "средствами передвижения", но, если вспомнить "Илиаду", снабжало их продуктами питания. Большую роль в жизни киммерийцев играли войны, открывавшие кочевникам широкие возможности в получении продуктов земледелия и ремесла. О переднеазиатских походах уже говорилось, но постоянное давление со стороны киммерийцев испытывало и северное оседло-земледельческое население лесостепи.
Кочевая жизнь киммерийских племен отразилась и на их внешнем виде. Сохранилось всего два изображения на расписных вазах VI в. до н.э., на которых, как считается, запечатлены киммерийцы. На этрусской вазе показаны киммерийские всадники, а на греческой - киммерийский лучник. Одежда людей на этих изображениях полностью отвечает тем степным "стандартам", которые были выработаны кочевыми условиями жизни. Киммерийцы одевались в удобные для верховой езды узкие штаны и приталенные рубахи с расширяющимися полами, на ноги обували мягкие сапожки с короткими голенищами, а головы покрывали высокими островерхими шапками-башлыками. Неотъемлемым кочевническим компонентом является и конская сбруя, служившая для управления конем. Ее основные детали - это удила и псалии, которые очень часты в киммерийских могилах. Бронзовые удила киммерийских лошадей фиксировались во рту лошади при помощи костяных и бронзовых трехдырчатых псалиев. Соединявшие их ременные уздечки украшались разнообразными бронзовыми или ажурными костяными накладками.

Военная специфика киммерийского быта отразилась в разработке и изготовлении первоклассных для своего времени образцов вооружения и снаряжения боевого коня. Главным видом наступательного вооружения являлся мощный дальнобойный лук со стрелами, имевшими бронзовые двухлопастные наконечники. В ближнем бою киммерийцы использовали длинные (свыше 1 м) железные мечи, а также короткие кинжалы, имевшие иногда бронзовые рукояти. Изредка киммерийцы применяли и копья с железными наконечниками, но широкого распространения этот вид оружия не получил. Как свидетельствуют археологические находки и редкие изображения, киммерийцы представляли собой легковооруженную конницу. Какими-либо данными об использовании ими защитного вооружения наука не располагает, хотя не исключено, что перед боем киммерийцы могли облачаться в простые, но весьма эффективные кожаные доспехи, прикрываясь от неприятельских стрел и ударов мечей легкими щитами. Широкое распространение киммерийской конской упряжи и оружия является лучшим подтверждением их высокой эффективности и удачной конструкции.

Кочевничье-скотоводческий способ жизни отразился и на социальном развитии киммерийцев. Главной ценностью кочевников был скот, стада которого могли легко переходить из рук в руки вследствие вооруженных столкновений, засух и других причин, скапливаясь у наиболее предприимчивых и удачливых соплеменников. Им же перепадала и основная часть военной добычи, что приводило к имущественному и социальному расслоению киммерийского общества. О киммерийских вождях говорится в ряде письменных источников, например у Геродота, где они названы царями, а археологически это прослеживается в появлении захоронений военной аристократии, которые своим богатством заметно отличаются от основной массы рядовых погребений. В качестве примера можно привести крымское погребение знатного воина, исследованное в кургане у с. Целинное Джанкойского района. Похороненный здесь лежал в скорченном положении на левом боку. За его головой стояла чернолощеная корчага, наполненная костями барана, оставшимися от заупокойной пищи. Под нижней челюстью умершего найдены две височные подвески в виде бараньих рогов, изготовленные из бронзы и обтянутые золотой фольгой. К поясу был подвешен железный кинжал, а в левую руку вложен точильный камень (оселок). При раскопках кургана обнаружена нижняя часть каменной стелы, на которой рельефом изображены пояс, заткнутый за него горит (футляр для лука и колчана со стрелами) с луком, а также подвешенные кинжал, оселок и крестообразное изделие неясного назначения.

Приведенные факты говорят о том, что киммерийцы находились на стадии перехода от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу и государственности. Однако дальнейшее развитие этого процесса было прервано вторжением скифов, с которыми связан следующий этап истории Крыма.

В. П. Власов
http://crimeagold.com.ua/peoples/kimmers.htm

Государственный Керченский историко-археологический
музей имени А. С. Пушкина

АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ БОСПОРА
Сборник статей, I, 1952 г.

Ю. С. Крушкол

К вопросу о киммерийцах

Каждый исследователь, занимающийся древней историей юга нашей страны, неизбежно сталкивается с киммерийской проблемой. Без какого-то решения или даже просто рабочей гипотезы о киммерийцах невозможно заниматься ни историей скифов, ни античными городами Северного Причерноморья. Кроме того, как известно, с этой же проблемой связана и история древнего Востока, в частности Ассирии. Но, к сожалению, в вопросе о киммерийцах сделано еще очень мало, хотя ряд советских историков и археологов попутно занимались этой проблемой.

Специально киммерийской проблеме посвятил свою работу В. А. Городцов (1). Он первый из археологов сделал попытку выяснить, какие именно археологические памятники следует приурочить к древним киммерийцам. Б. Б. Пиотровский в своих работах писал о киммерийцах (2). Но, в противоположность В. А. Городцову, его интересовали киммерийцы, уже проникшие на территорию Передней Азии, и их взаимоотношения с народами древнего Востока. Он описывает их нападение на Урарту в конце VIII в. до н. э. при Русе I, а затем их вторжение вместе со скифскими и мидийскими племенами в Ассирию (3).

А. А. Иессен в своей работе также останавливается на вопросе о киммерийцах (4).

1. В. А. Городцов. К вопросу о киммерийской культуре, РАНИОН. Труды секции археологии, т. II, М., 1928.
2. Б. Б. Пиотровский. Археология Закавказья, 1949. Его же. Урарту. Ереван, 1944.
3. Б. Б. Пиотровский. Археология Закавказья, Л., 1949, стр. 12.
4. А. А. Иессен. Греческая колонизация в Северном Причерноморье. Л., 1947, стр. 38 и сл.

Устанавливая на основании древневосточных источников факт вторжения киммерийских племен со скифами в Переднюю Азию, он считает, что это явилось "закономерным результатом местного исторического процесса". Доверяя свидетельству Геродота, он находит, что последний правильно передал основные черты исторической обстановки и событий.
Специально киммерийцами как древними обитателями Северного Причерноморья занимались В. Ф. Гайдукевич и В. Д. Блаватский. В своем фундаментальном труде (1). В. Ф. Гайдукевич рассматривает киммерийцев как древнейшее население Боспора.

В. Д. Блаватский посвятил киммерийцам специальное исследование (2). В нем он, как на основании показаний мифов, так и на основании археологических памятников, приходит к выводу о пребывании киммерийцев в древнейшее время на территории Боспорского царства (3).
Последняя статья, посвященная этой проблеме (4), неправильно ставит вопрос и огульно, без всякого основания отрицает все данные античных авторов (Геродота и Страбона), а также данные советской археологии (В. А. Городцов) и совершенно бездоказательно отождествляет археологическую культуру древних киммерийцев с Кобанской культурой.

Настоящая статья представляет попытку некоторого суммирования материала и возможных из него выводов.

По киммерийской проблеме имеется три рода источников: 1) древневосточные тексты; 2) свидетельства античных авторов и 3) археологический материал. Только путем сопоставления всех этих источников можно получить наиболее ясную картину.

Древнейшим письменным источником, свидетельствующим о киммерийцах, является известное место из Одиссеи (XI, 12-19) (5).
Если считать, что Одиссея составлялась в IX—начале VIII вв. до н. э., то это свидетельство о киммерийцах является наиболее ранним, оно древнее ассирийских источников и даже книги Бытия в Библии, которая относится ко времени не ранее VIII в. до н. э.

1. В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство, 1949, стр. 32 сл.
2. В. Д. Блаватский. Киммерийский вопрос и Пантикапей. Вестник Московского Гос. У нив., № 8, 1948.
3. Там же, стр. 15—16.
4. ВДИ, № 3, 1949, стр. 14—26.
5. "Закатилось солнце и покрылись тьмою все пути, а судно наше достигло пределов глубокого океана. Там народ и город людей киммерийских, окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами,—ни тогда, когда восходит на звездное небо, ни тогда, когда с неба склонится назад к земле, но непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными". (Перевод В. В. Латышева.)

В последнее время делалась попытка считать это приведенное выше место из Одиссеи чисто мифологическим сюжетом, связанным с культом мертвых (1). С этой точки зрения известие Гомера о киммерийцах никакого исторического значения не имеет. Но так ли это? Известно, что поэмы Гомера, несмотря на их насыщенность мифологией, могут служить и служат историческим источником. По ним мы судим об экономическом строе, общественном устройстве древней Греции X—VIII вв. до н. э. И по ряду других вопросов данные поэм Гомера представляют большую историческую ценность. Вспомним, например, известное описание острова Крита в Одиссее. Но почему мы, относясь с доверием к Одиссее, когда это касается острова Крита, должны считать только мифологическим вымыслом то, что в этой же поэме касается нашего юга? Конечно, известная доля мифа тут есть, т. к. представления человека времени поэм Гомера были еще окутаны мифами. Но тем не менее то же место из Одиссеи указывает на совершенно реальное значение представлений того времени. Там упоминается Океан. Но это совершенно реальный Океан на севере, который изображался на картах земли Гекатеем, а позже признавался и Геродотом (2). Последний изображает этот океан омывающим землю с севера за Скифией. Вполне возможно, что в Одиссее упоминается та же страна—Скифия, наиболее близкая этому Океану, но названная по имени древнейшего известного здесь населения —киммерийцев. Что же касается мрака тучи холода, то такое представление о странах Северного Причерноморья было у греков не только во времена создания поэм Гомера, но и позже—у Геродота (IV, 31).

Таким образом, упоминание о киммерийцах в Одиссее нам представляется отражением реальной действительности. Оно говорит о том, что киммерийцы были известны во время составления "Одиссеи", что они жили на севере от Греции у "северного океана" (по греческим представлениям), т. е. на территории Скифии.

Геродот впоследствии дополнил и уточнил эти представления. Он ясно говорит о том, что Скифия первоначально принадлежала киммерийцам ("ибо страна, занимаемая теперь скифами, первоначально принадлежала, говорят, киммерийцам" (3)). Геродот указывает здесь не на один какой-либо пункт, а на всю страну. Правда, далее Геродот называет некоторые определенные географические районы, связанные с киммерийцами. Излагая легенду о смерти киммерийских царей, не желавших покинуть родину, он указывает на место их могилы у реки Тираса (IV, 2). Говоря же о киммерийских названиях, Геродот упоминает Боспор Киммерийский, т. е. Керченский пролив (IV, 12).

1. ВДИ, № 3, 1949, стр. 20-21.
2. Карта земли по Геродоту см.: Е. Minns. Scythians and Gredks, Кембридж 1913, карта № 4.
3. Геродот, IV, 2.

Очень интересно, что свидетельство Геродота о могилах киммерийских царей на берегу реки Тираса, повидимому, подтверждается находкой древнейших погребальных сооружений в Молдавии (доклад Димитрова в Ленинградском отделении ИИМК АН СССР 5.11.1951 г.).

Опираясь на известия Геродота, следует признать, что киммерийцы населяли первоначально Скифию, по крайней мере, от Тираса до Киммерийского пролива. Это, может быть, и не крайняя граница, но во всяком случае та, о которой упоминает Геродот. В подтверждение прежнего пребывания киммерийцев в Скифии он пишет и об их памятниках и некоторых названиях в Северном Причерноморье, которые отражают пребывание здесь киммерийцев: "И теперь еще есть в Скифии Киммерийские стены, есть Киммерийские переправы, есть и область, называемая Киммерией, есть и так наз. Киммерийский Боспор" (IV, 12).

Существование Киммерийского Боспора, как известно, бесспорно. Киммерийские переправы, вероятно, существовали между Керченским и Таманским полуостровами, как это предполагает В. Ф. Гайдукевич, делая очень правильное указание, что в самой узкой части пролива на Крымском побережье стоял город Порфмий, что значит по-гречески "переправа" (1). Возможно, здесь и были некогда киммерийские переправы. Что же касается "Киммерийских стен", то В. Ф. Гайдукевич предполагает, что это земляные валы в восточном Крыму, остатки которых существуют еще и теперь (2).

Античная топонимика Восточного Крыма и Таманского полуострова также подтверждает существование здесь киммерийцев. Так, известен город Киммерик в Крыму у горы Опук (3), Киммерик на Таманском полуострове у Азовского моря (4). Страбон упоминает также гору Киммерий (5).

Итак, письменные античные источники и топонимика Крыма и Таманского полуострова подтверждают факт существования киммерийцев в Северном Причерноморье, в частности, на Керченском и Таманском полуостровах. При этом у древних авторов нет ни одного упоминания, что киммерийцы пришли откуда-то. Наоборот, все источники говорят о киммерийцах, как о древнейших местных племенах Северного Причерноморья. И Геродот и Страбон определенно говорят о них, как о древнейших обитателях северного побережья Черного моря (6).

1. В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство м. л. 1949 г., стр. 33.
2. Там же, стр. 189.
3. Там же, стр. 182 и сл.
4. Страбон, XI, 2,5.
5. Там же, VII, 4,3.
6. Геродот IV, 15.

Вполне понятно, что население, жившее долгое время на территории юга нашей родины, должно было оставить после себя какие-то памятники своей культуры, непосредственно предшествовавшей скифской культуре нашего юга.
Памятники материальной культуры, которые приурочивают обычно к киммерийцам, имеются. При раскопках в Тиритаке в 1934 г. были обнаружены антропоморфные стелы с примитивными изображениями человеческих фигур, у которых очень резко подчеркнуты руки. Стелы были использованы в V в. до н. э. как строительный материал, но относятся они, несомненно, к значительно более раннему времени. Стелы эти не греческие и не скифские и по их раннему характеру (I тысячелетие до н. э.) приписываются обычно киммерийцам. Киммерийскими их считает и В. Ф. Гайдукевич (1).

На месте той же Тиритаки, кроме антропоморфных стел, были найдены и орудия труда, относящиеся к тому же времени (II—начало I тысячелетия до н. э.)—это шлифованные каменные топоры-секиры (2). В последнее время такие же предметы найдены в Мирмекии, Илурате и Пантикапее. Кроме того, на городище Киммерик на большой глубине была обнаружена женская статуэтка, имеющая большое сходство с женскими статуэтками эпохи бронзы в восточном Средиземноморье и относимая к концу II—началу I тысячелетия до н. э. (3), тоже, вероятно, киммерийская.

Особого внимания заслуживает совершенно своеобразный памятник на Керченском полуострове — Золотой курган. В. Д. Блаватский высказывает мысль, что это—постройка киммерийцев (4). Нам это предположение представляется правильным по целому ряду мотивов. Во-первых, ни прежняя датировка IV в. до н. э., ни новая (V в. до н. э.), данная В. Ф. Гайдукевичем (5), не объясняют типа грандиозной циклопической кладки, единственной на Боспоре. По характеру своей циклопической кладки Золотой курган отличается от всех остальных боспорских курганных сооружений. Следует несколько остановиться на самом его типе. В. Ф. Гайдукевич датирует склеп Золотого кургана V в. до н. э., считая, что он похож на фракийские купольные гробницы V—IV вв. до н. э. микенского образца, при этом В. Ф. Гайдукевич сопоставляет его с гробницей—толосом, открытой в 1891 г. западнее Лозенграда. (6)

1. В. Ф. Гайдукевич. Боспорские города Тиритака и Мирмекий на Керченском полуострове, ВДИ, № 1, 1937. Он же. Боспорское царство, стр. 32.
2. В. Ф. Гайдукевич. Некоторые итоги раскопок Тиритаки и Мирмекии, ВДИ, № 3, 1947, стр. 189.
3. В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство, стр. 31 и 187.
4. В. Д. Блаватский. Киммерийский вопрос и Пантикапей. Вестник Моск. Ун-та, 1948, М 8, стр. 15—16.
5. В. Ф. Гайдукевич, ук. соч., стр. 263.
6. Там же, стр. 264.

Но сам же В. Ф. Гайдукевич приводит так много различий между ними, что сходство склепа Золотого кургана с названной фракийской гробницей приходится признать весьма относительным. Вообще точной аналогии Золотому кургану здесь нет, но все же поставить его на определенное место среди купольных гробниц следует. По планировке сооружения самое большое сходство у Золотого кургана есть с критскими толосами и со знаменитой "сокровищницей Атрея" в Микенах.



О Золотом кургане пишет и С. А. Кауфман в своей очень детально разработанной статье (1). Золотой курган она сопоставляет с Царским курганом и относит их к началу IV в. или даже к концу V в. до н. э. (2) Но сближать Золотой и Царский курганы невозможно. Последний, действительно, по выработанности своих прекрасных форм, по самым приемам кладки (кладка стен дромоса из плит с рустами), несомненно, указывает на расцвет боспорской архитектуры—первую половину IV в. до н. э.

Другое дело Золотой курган—и по планировке склепа и по циклопической обкладке насыпи он является архаическим памятником (рис. 1). Планировка склепа напоминает древнейшие критские толосы, а циклопическая кладка кургана —кладку сооружений Тиринфа. Золотой курган относится, конечно, не к V— IV вв. до н. э., а к более раннему времени. Действительно, в круглой форме самой камеры есть большое сходство с древнекритскими толосами (3) (рис. 2). Но последние не имеют дромоса. В этом заключается отличие планировки древних критских толосов от склепа Золотого кургана (4).

1. С. А. Кауфман. Об уступчатых склепах Боспора, сообщения ИНТА Ак. Архит. СССР, вып. 6, 1947, стр. 2.
2. С. А. Кауфман, ук. соч., стр. 28.
3. Д. Пендлбери, Археология Крита, М.-Л., 1950, стр. 79.
4. Впрочем, в последнее время найден толос на Крите с дромосом, передней комнатой и собственно толосом. Он относится к концу позднеминойского периода—к XIII—XII в. до н. э. (И. Т. Кругликова. Археологические раскопки в Греции за последние годы. ВДИ, № 1, 1947, стр. 214).

Но есть и другие погребальные сооружения эгейской эпохи, более поздние, чем толосы, и имеющие дромос. Такова гробница в Мессаре на Крите на древнейшей территории Гортины (1) (рис. 3). Там имеется дромос и круглая камера с яйцевидным сводом, но нет грандиозной крепиды циклопической кладки, как в Золотом кургане.



Сходство Золотого кургана с микенской "Сокровищницей Атрея" заключается в наличии дромоса (у Золотого кургана он короче, но форма та же), круглой камеры с яйцевидным сводом (2) (рис. 4). Разница в планировке только та, что в "Сокровищнице Атрея" к главной круглой сводчатой камере примыкает боковое квадратное помещение, в Золотом же кургане этого нет. Затем, "Сокровищница Атрея" грандиознее. Но самое существенное различие (не в планировке, впрочем) состоит в том, что "Сокровищница Атрея" не имела колоссальной циклопической кладки снаружи, как это было в Золотом кургане. Между тем, облицованные таким образом купольные гробницы известны (3). Эти гробницы встречаются во Фригии.

1. G. Perrot et Ch. Chipiez. Histoire de l’art dans l‘antiquitèe, Париж, 1894 т. VI, стр. 453.
2. Там же, табл. III.
3. Там же, стр. 48.

Такова, например, известная "гробница Тантала", по своей циклопической кладке поразительно похожая на Золотой курган (1). В этой гробнице тот же яйцевидный свод, но камера там продольная, а не круглая, как в Золотом кургане (рис. 5).



Купольные гробницы Фригии считаются более поздними, чем "Сокровищницы Атрея". Золотой курган стоит между тем и другим. У него ярко выраженная циклопическая кладка, как у гробницы Тантала, но общая планировка похожа на "Сокровищницу Атрея". Поэтому Золотой курган, повидимому, надо отнести ко времени более раннему, чем "гробница Тантала" во Фригии, но более позднему в сравнении с микенской "Сокровищницей Атрея". И если последнюю можно датировать XIV в. до н. э., а "гробницу Тантала" X в. до н. э., то Золотой курган получит соответствующую промежуточную дату в пределах второй половины II тысячелетия до н. э. Иными словами, он может быть отнесен ко времени, когда в Восточном Крыму обитали киммерийцы.

Итак, на территории Крыма имеются археологические памятники, которые повидимому, можно связать, с киммерийцами.
Этого, конечно, мало. Это всего лишь отдельные памятники. Поскольку племена киммерийцев жили не только на территории Крыма, но и на более обширных пространствах нашего юга, то, несомненно, должен существовать достаточно значительный комплекс памятников культуры, который можно приурочить к киммерийцам.

1. Там же, стр. 49, рис. 17.
2. Там же, стр. 49, рис. 15.



В. А. Городцов относил к киммерийцам культуру бронзы, характеризуемую особыми формами бронзовых кельтов, сосудов, серпов и кинжалов (1). Время этой культуры-конец II—начало I тысячелетия до н. э.—и территория ее распространения—Крым и южные степи—убеждают нас в том, что эта культура, предшествующая скифской, должна быть отнесена к киммерийцам.



Конечно, В. А. Городцов только наметил те общие пути, по которым следует идти, чтобы более детально осветить вопрос о киммерийской культуре. Большую работу в этом направлении ведет О. А. Гракова. В своей диссертации "Алексеевское поселение и могильник" она значительно расширяет наши сведения о киммерийской культуре, дополняя ее новыми формами как бронзовых изделий, так и керамики, а также устанавливает сходство этой культуры Северного Причерноморья с Поволжьем (2).

1. В. А. Городцов. К вопросу о киммерийской культуре. РАНИОН, Труды секции археологии, т. II, М., 1928, стр. 54, 58.
2. О. А. Гракова. Алексеевское поселение и могильник.Труды Гос.ист. музея, вып. XVII, М., 1948, стр. 160—161.

В последнее время количество вещей "киммерийского" типа все более увеличивается. Так, например, очень интересна находка литейных матриц такого типа в Херсонщине около села Качкаревки (1).
Особенно важным для выяснения киммерийского вопроса является открытие И. Т. Кругликовой в Киммерике (гора Опук) на Керченском полуострове киммерийского археологического слоя (2).
Таким образом, как известия античных авторов, так и археологические памятники говорят о жизни киммерийских племен на территории нашего юга во второй половине II—начале 1 тысячелетия до и. э.

До сих пор мы умышленно не затронули третий, очень важный ряд источников о киммерийцах—восточные тексты,— именно потому, что они говорят нам о киммерийцах в более позднее время, когда последние двинулись на Кавказ, в Переднюю Азию, а затем на берега Эгейского моря.
Для этого периода восточные источники дают нам чрезвычайно ценный материал.

Самое раннее упоминание о киммерийцах имеется в книге Бытия (X—1—3) в известной "таблице народов". Там сказано: "Сыновья Иафета: Гомер, и Магог, и Мадай, и Иаван, и Тубал, и Мешех, и Тирас" (3). Под именем Гомер следует подразумевать киммерийцев, под именем Магог—скифов, а Мадай— мидян (4). Упоминание киммерийцев, которые уже становятся известными на Ближнем Востоке с VIII в. до н. э., рядом со скифами,—понятно, но упоминание их вместе с мидянами, которые в это время жили на территории во всяком случае не севернее нашего Азербайджана, говорит о начале продвижения киммерийцев уже на Кавказ из Северного Причерноморья. Об этом продвижении пишет и Геродот: "Они—скифы—вторглись в Азию вслед за изгнанными ими из Европы киммерийцами, и, преследуя бегущих, дошли таким образом до Мидийской земли" (I, 103—106). Тут следует остановиться на вопросе, как, собственно, понимать это продвижение. Конечно, трудно предположить, чтобы все киммерийские племена с обширных территорий Северного Причерноморья направились на Кавказ. Вероятно, только некоторая часть этих племен двинулась к юго-востоку.

1. А. В. Добровольский. Тальковые литейные формы матрицы бронзового века с Херсонщины. Археология, IV, Киев, 1950, стр. 163—172, табл. I.
2. См. статью И. Т. Кругликовой, напечатанную в настоящем томе.
3. Восточные тексты о Скифии и Кавказе. ВДИ, № 1, 1947, стр. 265.
4. См. примечания издателя восточных текстов Д. Г. Редера. Там же, стр. 265—266.

Продвижение киммерийцев по Кавказу не было, повидимому, кратковременным, но они осели около Урарту, т. к. постоянно в восточных надписях упоминается "страна Гамирра западная" (1). Ее местоположение определяется так: "Страна Гуриания и страна Нагну (находятся) между страной Урарту и страной Гамирра" (2). Б. Б. Пиотровский считает возможным отожествить страну Гурианию с урартским Куриани, в бассейне верхней Куры (3). Первоначально страна Гамирра (т. е. киммерийцы) платила дань стране Урарту (4), но затем в результате многочисленных военных столкновений и побед киммерийцев последние не только перестали платить дань, но сами вторглись в страну Урарту и произвели здесь большие опустошения в конце, VIII в. до н. э. Вся страна Урарту крайне испугана относительно (судьбы) населения города Булии и города Сураны. Они собирают войска, говоря: "Воистину, наши силы подобны тростнику, направимся ли мы против него?"... (5) После нападений на Урарту киммерийцы продвигались к югу и стали вторгаться в Ассирию. Могущественная Ассирийская держава трепетала перед племенами киммерийцев и мидян, напиравших на ее границы. Ассирия держалась, но ей это стоило большого напряжения. В вавилонской хронике VII в. до н. э. сказано: "Киммерийцы вторглись в Ассирию и были разбиты" (6). Это было при Ассархаддоне в 678 — 677 гг. до н. э. (7). Другое подобное упоминание имеется в надписи Ассархаддона и : "Теушпу киммерийца, воителя Манда, обитающего далеко, поразил я на земле Хубушна вместе с его войсками оружием моим" (8). Со времени нападения киммерийцев на Ассирию они всюду упоминаются вместе с мидянами. О их союзе с последними есть также известия в ассирийских источниках. "Теперь все киммерийцы отправились вперед, с народом города Меинда они ведут переговоры. Ты знаешь правду, они поднялись..." (9) Меинда, согласно примечанию к этому тексту Д. Г. Редера, соответствует названию Манда, т. е. мидянам.

Если считать, что киммерийцы и мидяне были в союзе— а это подтверждается почти всегда совместным упоминанием тех и других в ассирийских источниках,—то несомненно, что в разгроме Ниневии в 612 г, до н. э. участвовали не только мидяне и халдейский Вавилон, но и киммерийцы. Далее ассирийские источники говорят также о вторжении киммерийцев в Лидию и о разгроме этого царства (10).

1. Письмо Ашшуррисуа царю Саргону II. ВДИ, № 1, 1947, стр. 266. Письмо Синахерибу царю Саргону II. Там же, стр. 267.
2. Письмо Ашшуррисуа царю Саргону II. ВДИ. № 1, 1947, стр. 266.
3. Б. Б. Пиотровский. Урартское государство. ВДИ, № 1, 1939, стр. 69.
4. Письмо Ашшуррисуа царю Саргону II (ВДИ, № I, 1947, стр. 266).
5. Письмо Ашшуррисуа начальнику Дворца. ВДИ, №1, 1947, стр. 263.
6. Из вавилонской хроники. ВДИ, №1, 1947, стр. 269.
7. Из надписи Ассархаддона. ВДИ, №1, 1947, стр. 270.
8. Из надписи Ассархаддона (ВДИ, №1, 1947, стр. 270).
9. Из Ассирийского письма (VII в. до н. э.). ВДИ, № 1, 1947, стр. 271.
10. Из летописи Ашшурбанипала. ВДИ, №1, 1947, стр. 275.

С сообщением летописи Ашшурбанипала перекликается и сообщение Страбона о взятии киммерийцами столицы Лидии—города Сард (1). Судя по имени царя Лидии Гигеса, упоминаемого в летописи Ашшурбанипала в связи с разрушением Сард киммерийцами, как современника Псамметиха I, это событие следует отнести к 668—66 гг. до н. э. Далее, хотя Страбон отожествляет киммерийцев с трерами, но он сам же далее уточняет, что треры были только одним из киммерийских племен (2). Об их набегах на страны Малой Азии Страбон пишет: набеги совершались на Пафлагонию и Фригию (3). Позднее о киммерийцах уже нет известий.

О хозяйственном и социальном строе киммерийцев сведений в письменных источниках мы почти не имеем. У Страбона упоминается киммерийский царь Мадий (4). Он называется базилевсом. Но это не свидетельствует о развитом государстве у киммерийцев. Поскольку они везде—в восточных памятниках, у Геродота и Страбона—называются только по своему этническому признаку—киммерийцами, а не как войско того или иного полководца, следует предположить, что и киммерийский базилевс Мадий должен рассматриваться так же, как "базилевсы" Гомера, т. е. как племенной вождь. Энгельс пишет: "...Слово "базилевс", которое греческие писатели употребляют для обозначения гомеровской, так называемой царской власти, при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания, означает только военную демократию (потому что главный отличительный признак этой власти—военное предводительство)" (5).

1. Страбон, XIII, 4,8.
2. Страбон, XIV, 1,40.
3. Страбон, I, 3, 21.
4. Там же.
5. Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, 1949, стр, 109.