Форум "В Керчи"

нет .лучше так))

Ну что, фигура вторая, осенняя?
Прошу прощения у тех, кому было обещано скорое продолжение. Особенно - у уважаемой Диогении. Занимался полгода всем, что угодно, кроме обещанной борзописи. Но, вот проснулась от накатившего весеннего тепла, как медведь в берлоге, моя совесть и начала грызть. И загрызла в край.
Бросился я к компу, и давай вспоминать, да по клавишам стучать. И начало выстукиваться вот что.

Крым 2015 , сентябрь.

Осень. Вместе с начинающим сереть небом, наливающейся багрянцем и живым золотом листвой, и участившимися дождями, пришло осознание острой крымонедостаточности в организме. Становившимися все более долгими вечерами, пересматривая и обрабатывая июньские фотки, мне уже не верилось, что это снимал я. Причем, относительно недавно и в Крыму. Я там был или не был? Три месяца растянулись минимум в три года, а счастливое воспоминание о июньской бродилке казалось парамнезией (ложным, выдуманным воспоминанием).

Так, с начинающимся когнитивным диссонансом надо бороться. Причем, со всей возможной решительностью. А для этого надо подтвердить реальность крымских картинок, цветными слайдами (на фоне начинающей сереть окружающей реальности) вспыхивающих в памяти.
Вспомнив, что в универе меня затачивали под мозговеда и порефлексировав за чашкой крепкого черного чая, диагностировал свое неясное томление, как фрустрацию. То есть, неоправданное ожидание, вызванное нарушением целостности мысленного конструкта (читай – планов-урагонов ): из-за сбитых ног пропустил Орджо, Коктебель, Эчки-Даг, Лиску и Меганом. А после, из-за разыгравшейся непогоды, и вовсе сошел с маршрута раньше срока.
Как там говорят психологи-гештальтисты и японские самураи – все начатое должно быть завершено?

Определившись с причиной психоэмоциональной нестабильности, а проще говоря – придумав себе уважительную причину задвинуть все дела и рвануть на юг (в погоне за летом), разложил Союзкарту, распечатки Генштаба и погрузился в разработку маршрута.
Чертовски хотелось снова увидеть мыс Такиль, отыскать античные городища Китей и Киммерик, поближе познакомиться с Опуком и пройтись таки от Коктебеля до Меганома. К тому же, на Эчки-Даге намечался очередной День туриста, на котором я надеялся увидеть знакомых (по одному из туристических форумов) крымчан.
Итак, решение принято, дата определена, маршрут утвержден. Вперед.

Ночь, с 21-го на 22-е сентября.

Дежавю: тот же вокзал, тот же поезд, отправление в половине первого ночи.
Обычно, в поезде я сплю, как сурок. Но, на этот раз знакомая дорога вызывала ощущение предвкушения. Хотелось привычных крымских пейзажей, рыжих выжженных гор, степей и жары, которых определенно не хватало после июньских ливней.
В закупоренном вагоне, с работающим кондиционером, трудно отслеживать метеообстановку за бортом. Поэтому, опросив свежеприбывших с юга проводников на предмет тамошней погоды, на всех более-менее длительных стоянках я выметался наружу, принюхиваясь и оглядываясь. Кажется, проводники не соврали, и поезд действительно ехал в лето.
Последние облака растаяли вместе с уходящим днем. В Ростове я уже любовался ярким звездным небом и наслаждался теплом настоящей южной ночи.

23 сентября.

Перманентное дежавю: темень, пустынная привокзальная площадь, знакомый с прошлого раза таксист, дорога до автостанции и даже запах в машине… Пока ждал открытия автостанции и смотрел на просыпающийся город, все повторилось в точности – наряд ЛУВД с представителем местного казачества, уборщица со шваброй. Сидел на «своей» лавочке и улыбался, как дурачок из сказки. Воспоминания первой поездки материализовывались, предчувствие Крыма усиливалось.

Правда, были некоторые отличия. Наверное, придуманные кем-то наверху для того, чтобы я окончательно не потерялся во времени. Пока я в зале ожидания, уютно устроившись в кресле около розетки и поставив мобильник на подзарядку, в полудреме ждал автобуса, рядом материализовался юный и полный служебного рвения сержант полиции. Он попросил документы и бубня что-то об усилении борьбы с терроризмом, предложил пройти в служебное помещение. Не то, чтобы я напрягся, но сонливость прошла. В служебке, вежливый донельзя капитан еще раз проверил паспорт, поинтересовался целью пребывания в Славянске-на-Кубани и еще пару раз извинившись, переписал паспортные данные. Сказав, что это необходимая процедура для учета транзитных пассажиров. Расписавшись в карточке учета, я вернулся в зал ожидания. Не люблю давать свои паспортные данные, ну да ладно. Вроде, все было законно. К тому же, конвейер заработал вовсю: всех мужчин, ожидавших отправления и даже просто, прошедших через территорию автостанции, заводили в эту служебку и переписывали данные. Женщин и детей не проверяли.

Автобус в этот раз пришел вовремя, а пилотировал его хоть пожилой и лысый, но настоящий «Шумахер». Лихо обгоняя попутный транспорт, он часам к десяти домчал нас к началу косы Чушка.
Я сижу справа, у окна и смотрю, как плавно разворачивается панорама керченского побережья. Чувство не просто возвращения в хорошо знакомое и любимое место, а чувство возвращения домой. Мне нравится это чувство.
Сдерживая выброс адреналина, внимательно рассматриваю очертания огромного магического магнита, раскинувшегося по ту сторону пролива.

Переправа. Народ, как я понял, в автобусе был большей частью приезжий. Разбирая сумки, люди интересовались друг у друга, куда двигаться дальше. Выцарапав рюкзак и чувствуя себя «бывалым» в толпе «чечако» , я многозначительно произнес «Кассы – там». Определил направление кивком головы и «универсальным движением брови», и подал пример, бодро зашагав в нужную сторону.


У трех работающих касс народа почти не было. За пару минут взяв билет, иду на контроль и посадку. Минут через пятнадцать я уже на борту парома «Крым». Правда, отправления пришлось ждать минут сорок.

Звоню Саше, докладываю о скором прибытии. По моим прикидкам, у меня будет два-два с половиной часа до автобуса на Заветное и я надеюсь сдать рюк в камеру хранения на автовокзале и успеть пересечься. Со временем у меня напряг – я привязан ко встрече на Эчки-Даге, лишних суток в запасе нет. Договариваемся созвониться ближе к делу.

На палубе разговорился с парнем, оказавшимся крымским татарином. Он жестко говорил (вернее – затейливо материл) меджлисовцев и их продуктовую «блокаду». Рассказывал, что лично видел («Как тебя сейчас») Чубарова, и вслух сомневался в правильности его сексуальной ориентации.
Ну да ладно. Нашу беседу прерывает восторженный детский визг с другого борта. Кажется, там заметили дельфина.
Мягкая швартовка и вот уже очередные «первые» шаги по крымской земле. Слава Богу, я вернулся.

Дежавю никак не проходит: на пятачке, у остановки, вижу знакомого таксёра, отвозившего меня в прошлый раз в гостиницу. Здороваемся с Михаилом, жмем руки, улыбаемся. Узнав, что мне на автовокзал, а не в гостиницу, тут же усаживает к знакомому, в «Фольц-Транспортер».
Пассажиров всего трое. Попутчики вышли по дороге, и до автовокзала я доезжаю в гордом одиночестве. Водитель выпытав мои планы, настойчиво предлагает отвезти меня в Яковенково за восемьсот раблесов. Цена, по-моему, более чем справедливая. Но пропустить Такиль, Китей и прогулку по побережью я не могу. Свидание с теми краями для меня дело почти интимное. В общем, минус полторы сотни и менее чем через полчаса я уже изучаю расписание автобусов.
Вернее, расписание я изучил еще дома, а сейчас проверяю правильность своих планов. Где-то в них я ошибся – до отправления автобуса полтора часа. А мне надо еще купить продукты, Атлас (вместо размокшей и расползшейся в клочья под демерджийским ливнем карты Юго-Восточного Крыма), газ для горелки и батарейки для налобного фонарика. Газ, помня о досмотре на пароме, с материка везти я не решился. А батарейки просто забыл.

Нормальной, багажной камеры хранения на автовокзале не оказалось. Вместо неё были ячейки, напоминавшие магазинные, и такие-же по размеру. Совершив насилие над рюкзаком, умудрился-таки запихать его туда. С коэффициентом заполнения выделенного объема большим или равным единице.
Уточнив направление на местный туристический магазин «Адреналин», мимо рынка, двигаю вдоль речки. В русле речки замечаю трех колоритных мужиков, собиравших в донных отложениях какую-то наживку. Наши люди – рыбаки…





На ходу звоню Саше и извиняюсь за себя – спешащую транзитную свиноту. Пррошу понять и прростить. (с)
На обратном пути успеваю заскочить на рынок, купить сыровяленую колбасу, сыр, сгущенку, кофе «три-в-одном», хлеб, хлопья «7 злаков». Забег по керченскому полуострову будет небольшой, на перекус хватит.
– Однако, цены! – возопил бы незабвенный предводитель дворянства. Московские, если не выше. Но, народ бодрости духа не теряет. Улыбок и юмора в разговоре местных в десять раз больше, чем у нас.

Еле выцарапав рюк обратно, и чуть надорвав-таки при этом чехол каремата о какую-то злочинную железяку внутри этого гадского ящика (эцих с гвоздями, не иначе), выдвигаюсь на перрон, искать место посадки. Когда к немалой очереди подкатил небольшой желтый «Богданчик», я понял, что рюкзаку в ячейке было еще вольготно.
Выдряпавшись из города на оперативный простор и растеряв половину пассажиров автобус бодро заскрипел по степи. Перед озером Тобечик мне удалось даже плюхнуться на свободное сидение. За окном начались знакомые места, настроение отличное и кажется, что это не автобус трясет на старом асфальте, а меня потрясывает от волнительного предвкушения.
Когда автобус останавливается на остановке напротив Набережного, той самой, где я отдыхал в прошлый раз, только отсутствие магазина в этом селе удерживает от того, чтобы выскочить и почесать по знакомой дороге.
Асфальт уходит правее, в сторону Заветного.
Уточнив у местной девушки местонахождение магазина, высаживаюсь в центре села и закинув рюк за спину, иду вслед за несколькими пассажирами, сошедшими вместе со мной.
Несмотря на последнюю декаду сентября, стоит настоящая жара. Выгоревшая до светло-соломенного цвета степь, ломкие колючки, запах пыли и степных трав, стрекот кузнечиков… пить охота. На секунду останавливаюсь и оглядываюсь: вокруг меня самый, что ни на есть, настоящий летний Крым. Как же хорошо… А в сознании возникает мысль – НАЧАЛОСЬ!

Дорожка идет от остановки наискосок, мимо школы, в строну местного очага цивилизации - ДК и нескольких магазинов.
Начало третьего. Первоочередная задача – закупить воды, вторая – купить полиэтилен под палатку (в керченском «Адреналине» не оказалось спасодеял, которые я обычно использую для этой цели), третья – съесть мороженку, четвертая - отдышаться, определиться во времени и пространстве, пятая - сменить брюки на шорты.
У первого же продуктового магазинчика вижу несколько столиков со стульями под тентами, украшенными рекламой «Оболони». Плюс - несколько деревцев и кустиков дают тень и освежают эту летнюю «кафешку».
Рюк на пластиковое кресло, за самым тенистым столиком, а сам иду знакомиться с ассортиментом. Так, два литра воды, литр минералки с газом, мороженое «Лакомку» и «Оболонь» светлое – буду гурманизировать. Продавщица – красивая, молодая, смешливая, но безнадежно замужняя Саша, объясняет, как найти тропинку, выводящую на дорогу к Такилю.
Пиво ушло на одном вдохе. Прислушиваясь к ощущениям и надеясь, что хоть что-то достигло желудка, а не сразу вытекло солёным потом в походную футболку, приступаю к мороженому. Да-а-а, есть в жизни моменты, ради которых стоит жить. Но, одного мороженого, определенно, мало. Повторяю заход. Второе пиво («Крым» - для большей аутентичности) пошло более вдумчиво, и так укусило в лень, что мне уже захотелось переждать жару и никуда не двигаться пару часов.
Пока я занимался регулировкой термобаланса своего организма, из-за угла нарисовалась многодетная кошачья мамаша с шустрым и пищащим потомством. Разморенный жарой и пивом, представил, как мучаются они в своих шубейках и поделился с ними мороженым. Маленькие шерстяные ми-ми-мишки тут же превратились в шипящих и злобных дьяволят, устроивших драку за холодный и вкусный ништячок. Поняв, что достанется явно не всем, сделал третий заход к прилавку. Сто грамм корма для кошек (продавался на вес), бутылку воды (помыть руки) и обезжиренный кефир (что-то захотелось). Александра сложила бровки домиком – мне все-таки удалось её удивить.
Высыпав на бетонный пол корм и сбрызнув его водой отошел за столик. Кошачья мамаша, шипевшая издалека и не подходившая близко, не выдержала и вгрызлась в угощение. Котята не отставали.

Однако, начало четвертого. Как ни хорошо здесь сидится, а идти надо. Выпил на три четверти кефир, ножом отрезал нижнюю часть пластиковой бутылки и поставил усатым обжорам импровизированное блюдце с остатком кефира на пол. Вымыл руки, покидал пустую посуду в картонную коробку, заменявшую урну и решительно посмотрел на рюкзак. Тот, сделал клапаном подобие одобряющей ухмылки и разве что вслух не произнес: – Вперед, мой верный конь. Нас ждут великие дела.

Перейдя дорогу и небольшую площадь, оказался у местного хозмага. Продавщица (снова крайне симпатичная, фигуристая и улыбчивая) отмерила мне пару погонных метров толстенного полиэтилена. Он был двойным, в виде трубы. Выйдя на улицу и вооружившись ножом, я располовинил его (половинки как раз хватило под днище моей двушки), а остаток свернул и вернул обратно.
- Возьмите, продадите кому-нибудь, грядку укрыть. Выбрасывать жалко.
- Ой, давайте я вам половину денег верну!
- Да бросьте вы. – от такого предложения я просто офигел. И это крымчан называют стяжателями, наживающимися на туристах? Чтоб где-нибудь в московской области предложили вернуть за это деньги?? Растроганный, пакую вырезанный целофан в рюкзак… в голову лезут мысли о женитьбе на крымчанке.


Барельеф на стене здания, где был магазин, память о светлом... прошлом.


Памятник героям-краснофлотцам.

Ладно, прощаюсь с гостеприимным Заветным и выдвигаюсь на околицу.
Дорога переходит через балку, в низовьях которой лежит озеро Яныш, и начинает подъем на юг, на водораздел между ним и следующим, по направлению к Такилю, озером.


Первые вертикальные метры и шаги в настоящем походном режиме даются на удивление легко. Дыхание не сбоит совсем. Почти не потею, несмотря на жару и солнышко. Колено ведет себя прекрасно. Пустая грунтовка вьется меж сухих трав и редких кустов дикой маслины (лоха остролистого).


Прямо на дороге встретился кузнечик, бесстыдно совершавший фрикционные движения с какой-то дырочкой в земле. Был так увлечен, что на меня не обратил никакого внимания.

Неожиданно быстро оказываюсь у озера-лимана перед Такилем.
Основная грунтовка идет на юг, а я сворачиваю налево, к морю. Хочется уже искупаться и сменить брюки на шорты.


Останавливаюсь на песчаной перемычке. Озеро пересохло, дно растрескалось. В воздухе резкий запах йода смешивается с запахом тины и подсыхающей сапропели, и с пряным ароматом степных трав. Кстати, о траве – клещей в ней нет вовсе. Это очень приятно.
Вода – как парное молоко. Плещусь в удовольствие.


Освежившись, легко беру подъем на плато, обрывающимся в море высоким осыпным берегом. Решительно не понимаю, чего я так упирался здесь в первый раз и куда делись километры до РЛС-ки? Как все-таки оказывается приятно сократить путь на автобусе и прогуляться здесь бодрячком.

Обернувшись.



Навстречу идет молодая пара. У парня – маленький городской рюкзачок, у девушки на ногах шлепанцы. Уже вовсю вечереет, до ближайшего жилья километров пять, но их это, кажется не заботит. Взявшись за руки, они красиво «уходят в закат».


Ну а я, пока есть запас светового дня, ухожу чуть дальше моей прошлой стоянки. Спуск к бухте за РЛС не самый удобный, а память подсказывает, что дальше должны быть еще спуски к берегу. Интересно, что там за места?


Красивый скальник перед РЛС.




Просто, закат в степи.




За мое любопытство мне выпадает бонус в виде удобнейшего спуска к шикарной бухточке.

Ставлю палатку на пляже, под прикрытием огромной каменюки, не докатившейся до берега и уже вросшей в землю. Если, вдруг, обвал, то она должна сыграть роль «волнореза». Вечернее купание, легкий ужин и отбой. Спать на мягком песочке, под шелест волн и без гадских насекомцев – это ли не походное счастье? Вспоминаю прошедший день, фантазирую о будущих и засыпаю счастливым человеком.

24 сентября.
Утро туманное, утро седое… На ум приходит только это, когда я, по будильнику встав на рассвет, выглядываю из палатки. Все, что видно – в росе, что не видно – в тумане. Эх, етишкино горе. Ну, буду готовить завтрак, раз уж поднялся.
Пока трапезничал, заметил, что полоска над морем начинает наливаться нежным персиковым цветом, отличным от общей мряки.

Солнце, по идее, висит уже выше горизонта. Значит, где-то над кавказским побережьем облачный фронт заканчивается и солнышко подсвечивает, отражаясь от моря.


Снимаю, что получается. Ну и начинаю паковаться. Шлепать сегодня прилично, и с выходом тянуть не стоит.

По мере продвижения на запад, серость наверху сменяется белесой просинью, а вскоре небо и вовсе очищается. Не по-сентябрьски жаркое солнце начинает готовить фирменное блюдо – "турист пеший, в собственном соку".


Край ойкумены.


Трава выгоревшая, сухая до хруста. Клещей в ней, как я убедился, нет. Поэтому, стараюсь идти, где возможно, над обрывами и снимать красивейшее побережье.







Над обрывом заметил вот такую фиговинку, похожую на .. ээ.. дикий огурец или микроарбуз.







В степи внимание привлекает ряд крупных камней, сгруппированных по две-три штуки. То ли выход скал такой причудливый, то ли какая военная мишень или ориентир. Но, мое воображение сразу приписывает им роль менгиров.


Попадается интересное место: от основной грунтовки отходит колея к морю… и упирается в отвесный обрыв. Осторожно заглянув вниз, вижу, что дорога, как будто спроецированная вертикально вниз, продолжается десятью метрами ниже. Огромный кусок побережья плоско рухнул вниз и не рассыпался. Удивительно. Дорога в никуда… край земли.




Вскоре замечаю изменения и на основной грунтовке. Оползень наполовину съел дорогу, оставив только одну колею. Три месяца назад я шел по этой дороге и этого не было.





Камень с этими птицами (кстати, черная - что за зверь?) - подчеркнул красным на предыдущем фото.




Суровая жизнь в макромире. То ли кузнечик кого-то ест, то ли его самого едят.

Дохожу до античного городища Китей. В июне я проскочил мимо, и этот досадный промах стал одной из причин для повторения маршрута.
На городище, как видно, работают археологи. Видны раскопанные стены и груды разнообразной керамики. Площадь древнего города впечатляет. Объем предстоящей археологам работы – тоже. Но, вспоминая оползень, который видел недавно, закрадываются мысли, что и Китею осталось недолго. Городище висит над обрывом. Кстати, верхняя часть этого обрыва кажется сплошь состоит из обломков керамики и каких-то малых архитектурных форм.


Остатки мощных оборонительных стен. Пространство меж крупными внешними блоками забутовано диким камнем.














Да, это не новодел в Херсонесе. Побродив среди застывшего в камне Времени, иду дальше.

Солнце, бликуя на водной глади, слепит глаза. Жарко. Носом слышу полюбившийся запах моря и перегретой степи. Ноги вспоминают дорогу.
Прохожу знакомый рыбачий стан. Местный кабыздох ценит традиции и снова увлеченно меня облаивает.

Обернувшись.


Еще немного и Кыз-Аульский маяк.


Под самим маяком царит «матрас». До десятка машин, куча палаток, костры, запах шашлыка…
В отличие от прошлого раза, решаю пройти между берегом и маяком. Клещей можно не бояться, да и колея стала уверенней и шире.

За маяком попадаю на грунтовку, идущую на спуск к морю. Пока соображаю, что иду не туда, успеваю пройти с полсотни метров. Возвращаюсь на правильную дорогу.
Вскоре нахожу старую, симпатичную лавочку у самого обрыва. Хорошее место чтобы посмотреть на море (помните – «на облаке только и разговоров, что о море»), подумать о всяком, да и просто «размагнититься».

Пока медитировал на этой лавочке, понял, что перегреваюсь. Начинала болеть голова, вода не утоляла жажды, а легкий ветерок пробирал чуть не до озноба. Рассиживаться на солнцепеке не стоит, даже в светлой бейсболке. Иду дальше.

Недалеко от берега замечаю полузатопленную конструкцию. Вспоминаю, что это железобетонный (!) то ли док, то ли корабль, затопленный во время немецкой воздушной атаки, в Великую Отечественную.


Последний подъем в крутовастенькую горочку, последний спуск и вот оно – Яковенково.
Как и в первый раз, я иду на пляж, где, как подсказывает память, должны быть навесы со скамейками. Устал прилично, но еще больше перегрелся. Хочется посидеть в теньке и искупаться.

На пляже, в пределах видимости, не больше десяти человек. Крайний навес я забираю в свое безраздельное пользование. Плюхнувшись на скамейку и выползая из лямок рюкзака, подумал – если это осень, то я – испанский летчик.
Как был, в одежде, только разувшись и сняв носки, сам себе напоминая красноармейца Сухова, бреду по широкому пляжу к морю, и зайдя по колено, падаю в воду навзничь, раскинув руки. Заодно постираю шорты, футболку и бейсболку. Отмокнув и вернувшись под навес, вливаю в организм пол-литра воды и понимаю, что жить – хорошо.

Постепенно вырисовывается тактика дальнейшего движения: переждать жару здесь, а часа в четыре двигать к Опуку. Пока дойду, глядишь и егеря уберутся. Если они там есть, конечно. Продукты есть, литр воды на дорогу – есть. Дозаправлюсь водой из родника на юго-юго-восточном склоне. Начало родника еще в прошлый раз показал Саша.
В общем, так и сделал.

Дорога вдоль берега обходила множество оврагов, длинными языками вдававшимися в глубь степи. Умаявшись их обходить, вспомнил о том, что с Сашей мы ехали по полю на некотором удалении от берега, и на очередном обходе не стал возвращаться к берегу, а пройдя метров пятьдесят, вышел на ту дорогу.
Шагалось после отдыха хорошо и бодро. Тем более, подгоняла мысль о возможном опоздании на закат, как это случилось в июне. Дорога прицеливалась аккурат в окончание пляжа.
Спустившись к берегу, попал на знакомое место: здесь мы попрощались, и здесь же начинались грунтовки – одна на север, в сторону Марьевки, а другая на юг, мимо поста охраны, в сторону родника.
Протопав метров семьсот, в одной из бухт замечаю дайвера-подвоха и его товарища, ждущего на берегу. Хм, скажите, что называют заповедником: на пляже, у самого подножия, куча рыбаков, а здесь и вовсе подводной охотой занимаются. Ну да ладно. Решаю спуститься к ним и уточнить местонахождение родника.

- Все правильно. Идите по дороге. Там будет спуск к кустам ежевики и дереву. Оно одно здесь, не промахнетесь. Отсюда метров пятьсот – шестьсот по берегу.

Поблагодарив, иду дальше. Воды осталось грамм триста, пить хочется крайне, но решил потерпеть до родника.
Наверное, от усталости напрочь вылетело из памяти, как должен выглядеть искомый родник, а в голове засело – «по берегу» и спуск влево к дереву.
Заглядывал по пути во все бухточки. Измотался спусками и подъемами. Прошел, как мне показалось, не меньше километра. Ничего. Сумерки все плотнее, сил все меньше. Решаю бросить рюк и сбегать назад, к посту охраны: там были бутылки и пластиковая канистра, вроде полная. Да простят меня боги странствий, но если я отолью у егерей литр, то для них это вряд ли будет критично. А для меня – да.


"Замок горного короля".

Пробежка обратно. Открываю канистру, нюхаю. Что-то химозное. При свете фонарика читаю этикетку – жидкое мыло. Вот на фига им здесь целая канистра с жидким мылом?
Ползу обратно. Понимаю, что сухой ночевки не избежать. По пути снова заглядываю во все распадочки и щелки, обхожу все кусты и деревца. И рядом с берегом нахожу литровую бутылку полную на три четверти. Открываю, нюхаю, осторожно пробую. Вода! Чудо. Наверное, за прошлый год я накопил немного грехов и наверху решили меня поддержать за хорошее поведение. Вода, правда, с чуть странным запахом, крышка выгорела на солнце и сколько бутылка лежала на берегу – неизвестно. Но, решаю, что под кипячение и кофе со сгущенкой – пойдет.

Возвращаюсь к рюкзаку, выпиваю последнюю свою воду, ставлю на горелку найденную воду. На автомате, огромным усилием воли, ставлю палатку и закидываю барахло внутрь. В кипяток засыпаю кофе, сгущенку, пробую. Чуть горчит (вода, ясное дело, не свежая), но пить можно. Выпиваю пару кружек, остальное переливаю в бутылку, на утро. Падаю на коврик прямо в ходовой одежде, без спальника. Проходит с полчаса и мощнейший спазм вырывает меня из сна. Еле успеваю открыть сетку внутрянки и фонтанирую за борт. Все, что выпито вернул природе. Полегчало, да и жажда ушла. Спать.

25 сентября.
Утром встал по будильнику (когда его завел – хоть застрелите, не помню). Рассвет чистотой неба снова не балует. Серо, мрачно. Зато воздух влажный, прочищает голову отлично.
Сходил на скалу над морем, щелкнул по сторонам из своего фоторужья. С вершины Опука ползет пелена тумана, небо в темных тучах. Но, что-то мне подсказывает, что дождя не будет. Не будет и все тут.



Вылил псевдокофе, пошел к морю и сделал несколько глубоких глотков. Благо, что вода там чистейшая, как в роднике. Так, на пару-тройку километров по холодку хватит, а больше и не нужно, потому, что решаю идти к воякам, на РЛС.

Быстрые сборы, подъем из своей бухточки на траверсную дорогу, обход очередного отрога, сбегающего к морю. Очередной спуск дороги вниз. Ух, а что это за густые и сочные зеленя там виднеются? Решаю оставить рюк и с двумя бутылками спуститься на разведку. Кусты ежевики, дерево, будка! Да это же оно! Мощная барражная стенка, каменные поилки вдоль неё, труба с приличным током воды.
Пять минут отпиваюсь, пять минут отъедаюсь (нереально крупной и сочной ежевикой), минуту набираю три литра. Ура, будем жить. Закату на Кояшем – быть, а сдача егерям и преждевременная эвакуация отменяются.
Строю планы заново. Пережду жару в долинке, отрезающей верхнее плато от западных скал, вечером погуляю по плато в поисках Киммерика и каменоломен, полюбуюсь закатом. А завтра утром, по холодку сайгачу в Марьевку. На автобус до Керчи, либо буду пытать местных на предмет такси до Феодосийской трассы.

Набрав воды, иду обратно к рюкзаку и впрягаюсь под него совсем с другим настроением.
Кстати, когда поднимался, заметил в камнях вот такие "петроглифы". Интересно, эти борозды естесственного происхождения, или все-таки это что-то типа вырубленной тамги?




Поднимаюсь в долинку и устраиваю лежбище (стелю полиэтилен на землю, сверху каремат) в тени, под деревом.
Делаю чай, устраиваю мини-постирушку, пытаюсь завтракать. Не выползая из спасительной тени и не отрывая задницы от каремата, развлекаюсь съемкой того, что вижу (как казах - что вижу, то пою).

Лысого, носатого тролля с закрытыми глазами вижу только я?



Алгоритм прежний – переждать жару, затем начинать суетиться. В смысле пофотографировать пейзажные красивости, еще раз сгонять к роднику за водой и успеть к закату на плато.
Провалявшись часов пять, отваживаюсь на вылазку. Заныкав рюкзак в скалах, взяв бутылку воды и фотик, лезу наверх.


Южные ворота.


Вид на долинку сверху, с западных скал.


Юго-западные пределы Опука.


Это не высохшее озеро, а одна из четырех засыпанных шахт МБР.




Остатки оборонительных стен Киммерика.


Снова горы керамики под ногами.




Вообще, площадь городища поражает. На плато, среди высокой травы, всюду видны развалы камня, фундаменты и стены. Ближе к обрывам, на голых участках, видны скальные подрубки.



Каменоломни. Не люблю я, если честно, эту подземную тему... В общем, летучих мышей смотреть не полез.


Не менее поражает и природный пейзаж.




Я гулял налегке, с одной фотосумкой и без штатива. Много кадров оказалось испорчено шевеленками и солнечными бликами, которые замаешься очищать.
Побродив по верхнему плато, спустился к своему лагерю, и взяв пустую тару отправился за водой. Обернулся как раз, чтобы успеть взять фотик со штативом и занять место наверху, с козырным видом на закат. Но, или руки у меня кривые, или голова была жарой пристукнутая. Смотреть на закат было здорово, а снять не получилось.


Возвращаюсь, ставлю палатку, готовлю ужин. Заодно принимаю душ из полуторалитровой бутылки. На завтрак остается поллитра, и литр на дорогу до Марьевки. Все, спать.

26 сентября.
Снова спал поверх спальника, не залезая в него. Может рассвет и был хорош, но я его не видел. Суров, батюшка Опук, что-то не балует рассветно-закатными оказиями. Ну да ладно. Должно же быть у человека будущее?
Быстрые сборы, последний взгляд на Кояш, который показался, наконец-то, в розовом цвете, и в путь.


Быстро сбежал вниз по склону к дороге, по которой дошел до еще одного поста охраны. Природоохранителей видно не было. Обернулся, посмотрел на Опук с севера и почесал в сторону Марьевки.


Примерно, через час был в деревне. До двухчасового автобуса была масса времени. А пока, попивая ряженку в местном магазинчике, я общался с местными на предмет деревенских новостей, присоединения к России, животной составляющей местного биогеоценоза и такси до Марфовского поворота. Были добыты сведения, что сегодня праздник – День села, и все дееспособное население соберется у почты, праздновать. Поэтому, с машиной до поворота, скорее всего облом, потому, что все будут выпимши. Работы в селе нет. Воссоединению с Россией люди рады, потому, что если не у них, то хоть у их детей будет какая-то перспектива. Да и вообще, русские они, что тут спрашивать?(с) А один дедушка рассказывал, какая здесь рыбалка на Кояшской косе, и про огромную змею (с мою ногу(с) ), которую он видел в степи, и которая залезла под скалу на берегу.

И снова мне повезло. С помощью продавщицы удалось отловить единственного трезвого водителя – учителя, работающего в Марфовской школе. Который за пятьсот рублей добросил меня до феодосийской трассы.

На остановке, в ста метрах от «марфовского поворота», я простоял минут семь-восемь. Автобус Керчь-Симферополь доставил меня на феодосийский автовокзал. Закупил ко Дню туриста пару бутылок «Ай-Сереза», бутылку массандровского хереса, пару видов копченых колбас, пополнил свою продуктовую раскладку всякими другими ништяками, и выпытав у местных, как добраться до автостанции местного сообщения, укатил на Курортное.
В Курортном спустился в знаменитую Лисью бухту, протиснулся мимо сакрального камня с надписью «Оставь одежду, всяк сюда входящий», и двинул по берегу за мыс Крабий, к началу Ветвистого оврага. Вернее, к дороге по водоразделу, между оврагом Ветвистый и Чалкинской балкой. Но, сначала понудил на безлюдном участке (как – быть в Лиске и не понудить?).
Подъем по водоразделу сам по себе не слишком потный, но подниматься мне пришлось не по холодку.


Про сам ДТ рассказывать много не буду. Народа было немного, человек двадцать-двадцать пять. Пообщавшись со знакомыми симферопольцами и севастопольцами, и познакомившись с ребятами из Армянска, пошел к общему костру. Расстелил каремат и завалился, глядя на звезды, мерцавшие в антрацитово-черном небе, поверх крон кустов, подсвеченных отблесками пламени костра... То ли от моей общей легкой замотанности, то ли еще от чего, но разговоры не разговаривались. Вышел я из релакса и начал реагировать на происходящее, когда в плеере одного из гостей с Украины заиграла песенка про «семнадцать москалив», а затем пошли байки на тему отношений бывших «братских» народов.
Я понимаю, что общались люди давно знающие друг-друга (крымчане и украинцы), но сальные шутки про россиян, на почве своего щирого украинства не приемлю. Моих симферопольских знакомых, кажется, ничего не напрягало, они весело отмечали встречу с коллегами по рюкзаку. Ну, коли так, решил отвалить, чтоб не наломать дров и не испортить праздник. Оставил «Ай-Серез», взял каремат и пошел к своей палатке.

По пути, увидел, что у нашего, «малого» костерка кто-то сидит. Оказалось, что Серега из Балаклавы и Денис из Армянска отвалили еще раньше.
Дальше были душевные посиделки и разговоры с ними. Если бы не они, то общее впечатление от ДТ было бы нейтрально-отрицательным.
Думаю, что был максимально сдержан и вежлив. Даже несмотря на инцидент у родника, с хохлом, живущим и работающим в Крыму, и гордящимся "сынами в АТО". Это единственный раз, когда начал терять самообладание. Спасибо Рустему и Олегу из Симферополя, когда кто-то из них вполголоса сказал – «не надо».
На этом, тему мангупского форума (ранее отличный киевский туристический форум, объединявший людей из Украины, Белоруссии и России) считаю для себя окончательно закрытой. Каждому свое.

Фотографии чужих людей здесь никому не интересны, поэтому выложу только одну, чужую, на которой присутствую сам (в светло-бежевых шортАх и серой футболке). У "нашего" малого костра.

27 сентября.
Не слишком раннее утро.
Завтрак, недолгое прощание с Севастополем, Симферополем, Армянском, и в путь. Сегодня я хотел прогуляться до Крутой балки, затем по Лисьей бухте через Киногородок до Прибрежного. А оттуда – на Меганом, к маяку.
Путь начинается траверсной тропой, идущей от верхнего родника на турстоянке «Эчки-Даг». Времени – начало двенадцатого, солнышко почти залезло на свою излюбленную боевую позицию в зените. Выйдя из лесочка, где стоял наш лагерь, на открытый склон, начинаю медленно, но качественно прожариваться. А внизу, за огромными, разъевшими склон оврагами и зарастающими травой бедлендами, раскинулось бликующее на солнце, такое манящее, «самое синее в мире, Черное море мое».


Отщелкав на прощание панораму Кара-Дага, чуть закрытого мысом Крабий и горой Ашламалык, двигаю дальше.


Тропа, перепрыгнув очередной овраг, сливается с идущей непонятно куда и откуда грунтовкой. Вокруг расстилается ровное, как стол, абсолютно безводное плато. Пересушенная трава хрустит и ломается под ногами, верные «Саломоны» покрываются дорожной пылью. Похожие картинки представлялись мне в детстве и юности, во время просмотра старых вестернов. Если бы не террасированные склоны с посадками и редкая зеленка кустарника, сходство с мексиканской полупустыней было бы полным. Хотя, я не знаю, как выглядит настоящая, не киношная мексиканская прерия.



Обернувшись и сделав панораму Эчки-Дага, я ныряю в Крутую Балку (овраг Тут-Агач, вроде бы).


Склоны оврага составляют абсолютно голые и какие-то нездешние бедленды. Нет возможности слетать на Марс, полюбоваться тамошними пейзажами? Добро пожаловать в Крутую балку.



Устье оврага выводит к очередной уютной бухточке, обжитой моторизованными отдыхающими. Но, эти купаются в плавках, не шокируя редких прохожих красотой «атлетически» сложенных тел.

По прибрежным камушкам дохожу до места, где крутой берег сходит на нет. Здесь очень кстати стоит навес со скамьям. Территория, правда, огорожена и озаглавлена вагончиком (явно для охраны), но ни одной живой души в пределах видимости нет. Да и вид у вагончика не очень-то жилой.


Так, все, половина первого – самое пекло. Ближайшие три часа я живу здесь.
Рюкзак на скамью, резиновые тапочки на ноги и, как есть, в одежде – купаться. Эта новая традиция начинает мне уже нравиться. Белых разводов на одежде после моря не остается, прополаскивается она качественно, а сохнут шмотки на таком солнышке быстро. Ну а тапочки – чтобы не травмировать ноги на скользких или наоборот, острых камнях. Тапочки плавают, потерять их невозможно.

После купания и постирушки, начинаю по-хозяйски обживать найденную жилплощадь. Сооружаю из трекпалок сушилку. Что не поместилось на ней, живописно развешиваю на ближайшем деревце. Остатки энергии и исследовательского энтузиазма уходят на экскурсию по киногородку, с камерой наперевес. После, придумываю перекус из сыра, остатка копченой колбасы и хереса, разбавленного родниковой водой 1:1. На большее нет аппетита.




В разгар моей полуденной сиесты прикатили гости. Семейная пара на белом Фольцвагене Кэдди (каблучок). Они деловито выгрузили кипу пустых мешков из-под-сахара и начали собирать сухие темные водоросли, выброшенные прибоем.

- Здравствуйте. Если не секрет, скажите – для чего это?
- Дом строим, щели конопатить. Эта трава не гниет.

Точно. Вспоминаю экскурсию в Аджимушкай. Девушка-гид показывала в каменоломнях лежанки из этой травы, и тоже говорила о том, что она не подвержена гниению.
Наверное, дом из дерева. Иначе, какие могут быть еще щели? Основные стройматериалы здесь – ракушняк, альминский камень, разные виды бетона и кирпич. Но, тогда пустоты и щели штукатурились бы или запенивались.

Супруги быстро набивают полтора десятка мешков, купаются и уезжают.
« Энергичные люди». – с завистью думаю, глядя на них. Меня клонит в сон, и даже под навесом лениво шевелиться. А уж думать о передвижении, по такой жаре, да с рюкзаком – просто невозможно. Максимум на что меня хватает - поразвлекаться фотоохотой на чайку, не отрывая пятой точки от скамейки.



Честно отвалявшись часа три и одурев от жары, купания и безделья, в начале пятого собираюсь и выхожу на тропу вдоль берега.
Тропка то забираясь на высокий берег, то спускаясь в бухточки, бежит в сторону Прибрежного. Прохожу еще одну мелкогалечную бухту, заселенную семейными автотуристами. Здесь все прилично, народ красотой обнаженных чресел друг-друга не пугает. От каждой палатки к морю выложена собственная дорожка из плоских галечных голышей.
По пляжу идти тяжко, ноги вязнут. Снова выбираю тропинку над берегом.
И вот уже Прибрежное.
Тропа выводит на асфальтовую дорогу, которая переходит в местную набережную. Так, аппетит я нагулял, сухомятка надоела. Выбираю кафешку с оригинальной мебелью, сделанной из практически не обработанных (только ошкуренных и лакированных) ветвей. Девчонки, из обслуживающего персонала, скучковались за пластиковым столом, в тени какого-то большого дерева. В самой кафешке – ни души.
- Девчонки, работаете? Поужинать получится?
Заказал шурпу, мясо в горшочке, салат, пиво. Заказ принесли не так, чтобы быстро… успел переобуться в сандалии и почти полностью высосать пиво. Шурпа была какая-то странная: мясо выглядело так как будто его обжарили, а потом отварили. Лук был просто пережарен. Сверху плавал полусантиметровый слой какого-то совсем не аппетитного масла. Даже спросил – а не из вчерашнего ли шашлыка эта шурпа? В горшочке была картошка, возможно, во время готовки лежавшая рядом с мясом, в салате, вместо брынзы – какой-то мягкий сыр. В общем, так себе кафешка. Взял литр воды без газа и двинулся дальше.
Прибрежная зона в Прибрежном закончилась проволочным забором. Как сказала девушка из сувенироной лавки, дальше проход по берегу закрыт, воинская часть.
Ох-хо, по берегу до Бугаса не пройти, и по хребту через гору Куль-Оба (с которой надеялся поснимать закат) тоже. Придется обходить через Мамбетов ставок и виноградники. И потом сразу, от дороги на Бугас, лезть наверх, к ветрякам… если я хочу посмотреть, как солнышко садится за Сокол, конечно. А лезть от этой дороги метров триста… верх.
Ладно, плакать некогда, время уходит.
Уточнив дорогу в обход ставка, вырываюсь из населенки на оперативный простор. Перейдя по мостику русло сухоречки, выхожу к ставку. Ничего так ставок: по меркам Крыма – целое водохранилище.


Обходя его по периметру, заметил грунтовку, уходящую в сторону виноградников и не прикрытую проволочным забором. Хм, ну, не запрещено, значит – разрешено. Тем более она идет в максимально выгодном мне направлении. Виноградники пусты, лишь кое-где видны остатки ягод. Ну, если урожай собран, то стрематься и вовсе нечего.
Дорога, между тем, идет не искушая заповедными кущами, и оставляя виноградник с левой стороны.


Вскоре, миновав пустырь, или просто - вытоптанное барашками и коровами поле, грунтовка заползла на холм и уперлась в шлагбаум. Незапертый, какой-то заброшеный, но – шлагбаум.
Отступать мне некуда, время поджимает. Обхожу препятствие, небольшой перекресток за ним, и продолжаю движение в нужном направлении но, по другой грунтовке. Ага, а здесь урожай еще не снимали. Прямо на проволоке забора висят мелкие, но крайне аппетитные грозди. Не попробовать на спелость – невозможно. Виноград мелкий, но очень сладкий. Пока схомячил гроздь, руки стали липкими от сока. Теперь, главное – не здороваться ни с кем за руку, а то улика стопроцентная.
Впереди раздается лай собак. О кажется общения не избежать.
Споласкиваю руки из ходовой бутылки и иду сдаваться. А сдаваться и некому. Передо мной весовая или еще какая-то халабуда сельхозназначения. Явно жилая, но на истеричный лай собак никто не выходит. Собаки привязаны к длинной проволоке и носятся по отрезку длиной метров тридцать. Хм, ну и ладно, если так. Хозяев ждать времени нет, да и смысла тоже. Двигаю через виноградники дальше. Однако, урожай богатый, лозы просто увешаны гроздьями. В пределах видимости никого, а виноградник скоро закончится. Ноги сами несут к ягодам…чавк-чавк-чавк…ммм. Мелькает смутная мысль, что закат, на который спешу – не последний в этой жизни.
И тут же фотограф, внутри меня, бьет штативом по башке обжору, живущего там же. Блин! Конечно, последний, первый и последний! Будут другие, лучше и хуже, будут похожие, но такого, первого на Меганоме – не будет!
Дожевывая на бегу, вылетаю на открытую площадку. Виноградник закончился, дорога с этой стороны перекопана эскаватором. Вижу, что мне предстоит сброситься на метров сто вертикальных до дороги на Бугас, и потом метров триста попотеть на подъеме. И все это растянуто на пару километров. А солнце уже почти зашло за Ики-Обу – небольшую горушку, метров сто высотой, закрывающую от меня горизонт на западе, вместе с Судаком, Соколом и Новым Светом.
Эх, ну хоть что-то я должен снять? Не ставя штатив, с рук щелкаю заходящее солнышко. Надеюсь, что-то получится.


Все, теперь торопиться некуда. Выдыхай, бобер и думай, где на ночь становиться. До темноты еще около часа. Надеюсь успеть перейти дорогу в Бугасской балке и подняться на восточный отрог горы Меганом, обозначенный как высота 220.9. Вроде, там просматриваются пологие участки, там и поселюсь. Как раз оттуда, над Бугасом, между горами, в понижении Бугасской балки должно показаться рассветное солнышко.

Спустился, перешел дорогу. На другой стороне обнаружилась удобная грунтовка, уходящая к ветрякам и к ЛЭП на вершине. Пока поднимался, на обочине нашел полторашку, наполовину полную. Вода. В этот раз без запаха и вроде свежая. Это кто ж на Меганоме водой разбрасывается? Беру с собой. Но, наученный горьким опытом, решаю использовать только для мытья рук и умывания.

Немного не доходя до опоры ЛЭП, склон становится достаточно пологим для комфортной ночевки. Кстати, здесь хорошая обзорная площадка. Место голое, ни кустика, ни деревца. Но, за перегибом склона, с дороги меня не будет видно. Правда, палатку ставлю только когда темнеет.


Спать не хочется, и я долго сижу снаружи, смотрю на яркие южные звезды, на восход розовой Луны, слушаю цикад.
Это был самый спокойный вечер, когда с удовольствием вспоминалось о пройденной части, и с еще большим удовольствием думалось о том, что еще впереди. Очень четко представлялось, что я именно здесь и сейчас, посреди южной ночи, на Меганоме.
Почему-то вспомнилась одна из далеких и полузабытых звездных августовских ночей в Рыбачьем. Когда казалось, что впереди все будет чудесно, правильно и счастливо и никак иначе. Это воспоминание переплелось с осознанием текущего момента, которое давал жизненный опыт. Осознанием, что все хорошо и счастливо именно здесь и сейчас… Я получил то, что хотел и зачем ехал. То, что еще будет впереди, будет чистым бонусом, дополнительным подарком и безусловным счастьем.


Над Бугасом висит полная яркая, с чуть розовым оттенком, луна. Широкая и яркая лунная дорожка мерцает в волнах. Если расфокусировано смотреть на лунную дорожку, кажется, что смотришь на хрустальную колбу, заполненную жидким огнем. А если чуть сфокусировать взгляд, кажется, что перед тобой огромное светодиодное табло, на котором появляются и исчезают тысячи световых сигналов. Будто само море отчаянно пытается донести до нас нечто важное. Возможно, сокрытое в его глубинах, или виденное им ранее, в небе или на земле.
Улыбнувшись своим мыслям, иду спать. Завтра интересный и насыщенный день, отдохнуть все-таки надо. А за этот вечер, спасибо тебе, Крым.

Димка,круто!!как с тобой прогулялась .написано вкусно,с юмором ..жду продолжения!!!

только минус один---грузи,плиз,фотки через радикал -- http://radikal.ru/ -комп жутко тормозит,по пять минут жду открытия фото

Целый вечер сегодня путешествовала, да под такой классный текст (хоть в "Лиру" ставь!!!). Мрррррружусь от удовольствия. Спасибо, Горыныч! жду продолжения.